Иероглиф

Досматривали тщательно, с использованием обученных собак, чьи носы чуяли не только взрывчатку и оружие, но и злой умысел, в головах, а узкие длинные морды с двумя рядами загнутых внутрь и острых, как иглы, зубов, рудиментарные глаза, огромные, как лопухи, стоячие уши, голая обжигающая кожа, крысиные хвосты и лапы, с кистями, напоминающими человеческие и оканчивающимися саблевидными когтями, устрашающе воздействовали на проверяемых, заставляя их замирать по стойке смирно и не шевелиться, пока солдаты в толстых кожаных перчатках и плащах до пят плетками не заставляли собак перейти к следующей машине. Поговаривали, что собаки соображают не хуже человека, а особые экземпляры с прооперированной глоткой даже умеют говорить.

Собаки Максиму не нравились. Он представил, как одна из этих зверюг будет обнюхивать его громадным носом и ощупывать карманы почти человеческими руками, обжигая раскаленной кожей, и решил через мост не ехать, хотя именно там можно было найти более приличные магазины с божескими ценами.

Он завел машину на платную стоянку, бросил в автомат монетку, отчего тот грозным дулом нацелился на охраняемый броневичок, и медленно пошел по тротуару мимо витрин, заложенных мешками с песком, с написанным ассортиментом прямо на грязной серой мешковине.

В первом же магазине цены были фантастическими, и Максим, шагая мимо раскрытых ящиков, коробок и цистерн с полуфабрикатами, долго не мог сообразить — почему? Он было решил, что товар здесь продается особо качественный, без примесей нитратов и тринитротолуола, какой делают на далеких делянках, сплошь обнесенных колючей проволокой и минными полями, и уже приготовился, несмотря на рябившие от количества нулей ценники, раскошелиться, но его смутил вид и запах этого изобилия, ничем не отличавшийся от вида и запаха давешней перловой каши.

Он осмотрел потолок, стены, двух покупателей, — продавца с забинтованной рукой и догадался, что вчера вечером или сегодня утром магазин пережил налет, и теперь хозяин такими ценами компенсирует свои потери. Разглядывая щербины от попавших в стены пуль, Максим стал подумывать — а не продолжить ли ему эту добрую традицию, и взялся было за пистолет, но передумал, пожалев желудки Павла Антоновича и Вики.

В соседней лавке был то же меню, но дешевле. То же самое — в третьей, четвертой… Максим стал подозревать, что давешние генетики-собаководы научили размножаться делением или почкованием банки с перловкой. Наконец, в последнем, шестом магазине, в самом дальнем углу он наткнулся на коробку с консервированными голубцами. Что такое голубцы, он не знал, да и банки выглядели, мягко говоря, не вполне прилично — по одним проехалась танковая бригада, и они превратились в большие плоские листы алюминия, другие пытались вскрыть (безуспешно) с помощью молотков и зубил, на некоторых экзотических экземплярах остались незамысловатые следы человеческих зубов, но он решил рискнуть и рассовал по карманам наиболее сохранившиеся консервы.

Магазин грабили. В начале узкой лестницы, ведущей в подвальчик, где и располагалось это хранилище консервированной каши и голубцов, стоял квадратный парнишка, идеально вписывающийся в квадратные же двери, куртка его была распахнута, и внутрь помещения угрожающе пялилась труба ракетомета — страшное оружие, называющееся также «убийцей танков», непонятно как попавшее к этому малышу. Второй подельщик расположился на прилавке, придавив сапогами с железными калошами ладони продавца и Кервно поводя из стороны в сторону автоматом. Главарь, выделяющийся проблесками интеллекта в глазах, самолично собирал дань с попавших в ловушку покупателей, держа в одной руке большую черную сумку, а в другой — хромированный пистолет.

Налогообложение шло бойко граждане привыкли уже к таким поборам и со вздохом складывали в сумку припасенную для такого случая сумму. Здесь был отработан свой кодекс поведения, нечто вроде джентльменского соглашения между грабителями и ограбляемыми первые брали на себя обязательства не причинять особого морального и физического ущерба, то есть не стрелять куда попало и в кого попало, и не отнимать всех денег, а вторые должны были не доставать пистолеты, если они у них были, не звать милицию и не особенно жлобиться при пожертвованиях.

Мальчишки, безошибочно определил Максим, первый раз вышли на дело — это надо же такую базуку сюда притащить. Очень боятся и потому опасны. Главное — не делать резких движений. Грабители его не волновали, так как обычно обходили его стороной, не приставая с требованием денег. Он уселся на первый попавшийся деревянный ящик и задремал.

— Дядя, — вежливо разбудил его сверху мальчишечий голос, — делиться надо.