Иероним

– Сержантам, – поправил я Трувора.

– Сержантам, – кивнул он. – Если честно, мы первое время подозревали вас в мягкости, списывая это на молодость, хотя и поражались вашим воинским умениям. Но тогда в шатре, когда Эрик не выдал вовремя жалованье воинам и чуть не поплатился жизнью…

Вино хорошо развязало ему язык. Я не люблю лесть, но Трувора не перебивал. Командиру полезно знать настроение коллектива. Хоть и обещал Адольф научить меня читать мысли, пока я этого не умел.

Расслабившись, покачиваясь в седле и подставив лицо встречному ветерку, я внимательно слушал разговорившегося сержанта.

– Я воин и чувствую приближение опасности, а тем более смерти… в шатре над Эриком нависла именно смерть, и ее явно ощутили все… а сегодня во время битвы каждый воин смог заглянуть в ваши глаза… Теперь вера в Черного герцога так крепка, что невозможно поколебать. Люди вас уважают и боятся, ваша сила и беспощадная ярость к врагам заставляет стынуть кровь. В бою мне казалось, что вы один можете победить всю свору, но сдержались, предоставляя воинам познать вкус победы. Забота о каждом солдате заставляет петь сердце, никто из нас никогда не держал в руках так много денег, сейчас воины так богаты – дух захватывает. В моей сумке лежит целых два золотых! А вы продолжаете о нас заботиться. Ни один правитель так не делает… – изливал накопившееся Трувор.

Не знаю, куда бы нас завел не совсем трезвый разговор, если бы не выскочивший наперерез молодой олень. Воины встрепенулись, ожидая команды, но охота закончилась быстро – не растерявшийся Роган выхватил лук и метко поразил животное стрелой. После того как туша была освежевана и разделана, отряд продолжил движение. Нить разговора, к моему счастью, потерялась, уступив место восхищенному обсуждению меткого выстрела Рогана.

Чем выше вставало солнце, тем сильнее ощущалась усталость. Настал и полдень, а я продолжал уводить караван подальше от места битвы, то и дело ловя вопросительные взгляды утомленных людей.

Судя по карте, мы давно миновали заранее запланированную стоянку.

Сейчас отряд двигался по землям Харифского виконтства. Почти летняя жара отнимала последние силы у людей и заставляла закованных в броню лошадей чаще ронять пену, белыми хлопьями падающую в дорожную пыль. Тщательно вспоминая маршрут, я наметил новое место будущей стоянки под небольшой горой вдали от дорог. Запасшись терпением, промучившись несколько часов на жаре, наконец прибыли, и я подозвал сержантов. Глядя на изможденные лица, покрытые дорожной пылью, я принял трудное решение – продлить отдых на один день.

– Сержанты, вот здесь разобьем лагерь и двинемся в путь лишь послезавтра. Необходимо привести воинов в порядок, подготовить оружие, броню, коней и телеги к дальнейшему пути, – сказал я.

– Мой лорд, я правильно понял, что завтра мы не тронемся в путь? – уточнил Тюрик, и в его уставших глазах блеснула надежда.

– Да, правильно. Завтра будем заниматься хозяйственными делами. Негоже воинам герцога выглядеть шайкой бандитов после удачного рейда. Солдаты должны отдохнуть и блистать оружием, как новенький золотой, иначе мы не армия, а сброд!

Мое решение приняли с одушевлением. По обозу прокатилась команда, и обрадованные перспективой отдыха воины принялись разбивать лагерь. Я устало слез с коня и пошел к ручью смыть дорожную пыль, хрустевшую на зубах. Ноги непривычно пружинили, коснувшись долгожданной земли.

Холодная вода кипятком обожгла обветренное лицо, смывая грязь и придавая бодрости. Прозрачное зеркало ручья пошло рябью, смазывая отражение.

Как давно я не смотрелся в зеркало…

Пришлось немного подождать, и на меня из толщи хрустальной воды уставилось измученное, покрасневшее, с воспаленными глазами лицо.

За время скитаний и передряг я сильно изменился. Благодаря приключениям в кузнице, стал смуглым, волосы на теле так и не появились. Хорошо хоть проклюнулись брови и ресницы и голова обросла коротким ежиком. Хотя щеки и подбородок остались гладкими, без тени щетины. Скулы заострились, приобретя угловатость, тонкая линия губ придавала лицу жесткость и строгость. Внешность не соответствовала моему реальному возрасту – двадцать лет. Испытания оставили на теле хороший след в виде массивных мышц, обтянувших когда-то худощавое тело. Зрачки глаз немного по-кошачьи вытянулись. Радужная оболочка приобрела желтовато-стальной оттенок.

Да, точно, родня не узнает.

Я застыл, уставившись в журчащую воду, уносившую темные капли, падавшие с головы. Тело чесалось от грязи и требовало расслабления и чистоты. Поймал себя на мысли, что полжизни бы отдал, чтобы провести час в нормальной бане.

А что мешает?

Решение пришло, и я начал действовать.

28

Империя Карла Великого

В четверти конного перехода от Северной обители пастырей

8, тетарти Ав 334 года от прихода Основателя

Бывший послушник летописца Большой Книги Времен Алфений