Иероним

Бывшие рабы, скрывающиеся от гнева хозяев, нашли в лесной чаще уютное и относительно безопасное прибежище.

Плохо, что при полетах не могу включить улучшенные чувства, а то бы сразу нашел.

Чуть слышный, ослабевший голос вампала прошептал:

– Не вздумай пробовать!..

Пришлось послушаться.

Сознание неслось, возвращаясь в серый привычный шатер. Посмотрев на фигурки снующих по лагерю людей, пройдя сквозь ткань, я вернулся в тело. Покрывало транса спало, впуская плату за полет – холод, перемешанный со страшной усталостью и слабостью. Зверский голод набросился, заставив болью отозваться желудок.

Нащупав заранее приготовленный небольшой кувшин, заботливо поставленный около ложа, принялся жадно поглощать необходимую горячительную влагу. Тепло с терпким винным вкусом с каждым глотком проникало внутрь.

Блаженство!

Отставив кувшин в сторону, я почувствовал – согреваюсь! Голод немного угас, но продолжал напоминать о себе.

– Ну? – спросил Адольф.

– Уже лучше, – ответил я, беря ручку и склоняясь над тетрадкой.

Короткие пометки дополнили маршрут. Спрятав в планшет карту, я приказал часовому позвать Скорика. Долго ждать не пришлось.

– Мой лорд. – Воин опустился на одно колено.

– Скорик, скольким желторотым повезло убить волка?

– Ваша светлость, на охоте отличились пять человек, и я думаю, они достойны стать гвардейцами. Неплохо владеют оружием, хорошие охотники.

– Отлично, сегодня пополним отряд всадников. Надеюсь, ты не забыл ритуал?

– Ваша светлость, сердца убитых волков давно готовы, и воины ждут, когда смогут вступить в гвардию!

– Вступят. Иди.

Поклонившись, парень удалился.

Вечер обещал быть интересным на события.

День незаметно пролетел в суете и подготовке к пиру. Вечер опускался, плавно удлиняя тени деревьев. Уставшие за день костры затухали, пуская ленивые облачка дыма. Грубо сколоченные, уставленные различной снедью столы поставлены полукругом. В ожидании торжества воины выстроились около распределенных мест.

Облачившись в полный доспех, разместив сверху нагрудника символ герцогской власти – ожерелье с массивным медальоном, я накинул искрящийся мехом ирбиса плащ и вышел из шатра.

Придется потерпеть. Задумка требовала полного парадного облачения.

Понтий и Кирим вынесли маленький столик, нагруженный свернутыми листами пергамента и пузатым матерчатым свертком. В лагере воцарилась торжественная тишина.

Прошествовав во главу стола, я окинул строгим взглядом замерших людей.

– Воины, мы собрались по торжественному поводу! Отметить победу!

Лица посветлели, и вздох одобрения прошелестел по рядам.

– Победа, вырванная вашими руками, далась нелегко. Я специально оттягивал торжество, ожидая выздоровление раненых братьев по оружию. Сегодня все выздоровевшие братья могут по праву занять свои места за столом! – Я указал на парня с ранением в живот, лежавшим на специально смастеренном лежаке. – Но не одна победа собрала нас за столом. В бою продолжает коваться цвет армии герцогства! Я хочу наградить достойных гвардейцев, проявивших исключительное мужество и отвагу. – Выдержав многозначительную паузу, скомандовал: – Сержант Трувор, подойди и преклони колено!

На секунду замешкавшись, с выражением полного недоумения сержант приблизился, опустившись на одно колено.

Я вытащил из ножен за спиной меч.

– Властью, данной мне, я, сэр Александр Дрэгон, герцог Сапсанский по праву наследования, за доблесть и преданность посвящаю сержанта Трувора в рыцари. – Меч, пепельной сталью блеснувший в лучах заката, плавно опустился на наплечник коленопреклоненного воина.

Вздох пронесся по рядам, а сержант от волнения побелел.

С лязгом убрав меч в ножны, я продолжил:

– Вручаю сэру Трувору жалованную грамоту рыцарства и золотые шпоры, подтверждающие высокий статус! – Взяв услужливо поданные Понтием свиток и шпоры, я положил их в дрожащие руки воина.

На немолодом лице бывалого солдата отражалась широкая гамма чувств, от изумления до детской радости. Руки, закованные в латы, крепко стиснули пергамен и шпоры. Лагерем завладела мертвая тишина.

– Письменным указом о воинских регалиях его светлости сэра Александра Дрэгона, герцога Сапсанского по праву наследования, – торжественно заговорил Понтий, – сэру Трувору, рыцарю герцогства Сапсанского, надлежит носить в левом ухе и не снимать под страхом смертной казни отличительный знак благородства и чести – золотую серьгу в виде щита с шестиконечной звездой!

Кирим приблизился к шокированному воину и ловко вдел в ухо Трувора массивное украшение.

– В знак занимаемой должности командующего правым конным крылом сэру Трувору надлежит носить в правом ухе и не снимать под страхом смертной казни отличительный знак высокого положения и доблести – золотую серьгу, изображающую щит с профилем коня, повернутым в правую сторону, в обрамлении венка победы!

Кирим ловко проткнул праву мочку уха Трувора, стерев капельку выступившей крови тряпочкой, смоченной в эликсире, и шустро продел массивную золотую серьгу. Лицо воина застыло восковой маской. Мочки ушей заблестели золотом украшений.