Иероним

Армия растет и требует четкого управления. Я сам являлся частью государственной системы, отработанной веками, и отчетливо понимаю: нет управления – не будет успеха. Перейдя на разделение труда, человечество шагнуло навстречу бюрократической машине. Везде есть плюсы и минусы. Империи разрастались и исчезали – вечная текучка жизни. Люди объединялись и воевали друг с другом, приобретая опыт и совершенствуя государственный строй.

Вы пробовали управлять жизнью и бытом хотя бы десяти людей? Если пробовали, то поймете мое состояние.

Мысли погрязли в насущных проблемах, отодвигая цель. Имея опыт жизни в современной армии, я пытался применить его к сильно разросшемуся отряду. Не повезло вначале – отбил у разбойников несчастных жертв, взвалив тяжелый груз ответственности на плечи, а дальше пошло-поехало, не остановить. Оброс людьми и имуществом – целый обоз тащится следом.

Нет чтоб тихо, разведчиком выискивать выход в одиночку. Все жалость и стремление к лучшему, но взвалил – донесу. По-другому не воспитан.

Дни полетели стрелой.

Оказалось, написать жалованную грамоту труднее, чем перековать доспех. Старательный Понтий скрупулезно разрисовывал пергамент, превращая в произведение искусства, нанося геральдику герцогства, завитушки, флаги и штандарты, и после долго, вкрадчиво вписывал нужные слова, украшенные вензелями. С ювелиром Киримом пришлось долго биться за устраивавший меня образец. Получив одобрение, парень вылепил клише и приступил к изготовлению украшений.

Раненые выздоровели и вернулись в строй, на попечении Цинны остался лишь воин, раненный в живот.

В кузне кипела работа, люди тренировались и охотились. Нескольким желторотым удалось убить по волку, что не могло не радовать. Дни напролет я метался между шатром, где трудился в поте лица Понтий, и кузницей, успевал понаблюдать за тренировками воинов, в общем, все глубже погружался в рутину. Иногда выкраивал время немного мысленно полетать в окрестностях лагеря, стараясь высмотреть возможных врагов. Но безрезультатно. Недруги затаились, что к лучшему. Бывших рабов, по слухам прячущихся в Диком лесу, ни я, ни мои воины не встретили.

Незаметно в заботах и тренировках пролетели десять дней, и настал долгожданный момент ставить печать на созданные Понтием указы и грамоты.

На столике передо мной лежала внушительная пачка листов пергамента. В пристроенной над светильником медной пузатой плошке грелась какая-то тягучая субстанция, издававшая смоляной запах. Я отстегнул от медальона печать. Оскаленный профиль зверя, окруженный камнями в обрамлении непонятных надписей, упал в ладонь.

Понтий пододвинул ко мне первый богато украшенный вензелями лист.

– Мой лорд, вот здесь поставьте подпись, – указал место писарь, протягивая перо.

Подпись? Как подписаться?

Неуверенно подержав перо, я макнул его в чернильницу и размашисто написал: «ALEXANDER», удлинив ножку буквы R.

Понтий уложил на пергаменте хитро завязанную разноцветную ленточку, прижал сверху железным кольцом средней величины и налил внутрь темной бурлящей жидкости из плошки.

– Ваша светлость, макните печать в масло и прижмите.

С шипением печать легла внутрь кольца, утопая в вязкой субстанции, дальней родственницы сургуча.

– Достаточно, – выждав паузу, объявил Понтий.

Я поднял печать. На пергаменте напротив подписи ALEXANDER красовался шикарный оттиск. Продавленный профиль волка окружала выпуклая надпись. Я всмотрелся и вдруг понял смысл – «Властелин земель севера ярл Йорк Свирепый».

Языковой дар работает!

Так вот почему не смог раньше прочитать – на печатях буквы шиворот-навыворот!

Ну и удружил сэр Фридрих!

Понтий округлившимися глазами уставился на оттиск.

– Мой лорд, я и не знал… – безвольно прошептали губы, и парень опустился на колени.

– Что не знал? – впился я взглядом в бледную физиономию.

– Ваш род… ваше величество… – лепетал писарь.

– Что род?

– Род Дрэгон…

– Ты можешь говорить внятно?! – закричал я, потеряв терпение.

Понтий, впав в ступор, безмолвно шевелил губами. Бесцветные глаза остекленели.

– Чего орешь? Что не понятно? – Отодвинув полог, вошел Адольф. – Дрэгоны – потомки ярла Йорка Свирепого, основателя рода первых королей. – Вампал нагло запрыгнул на ложе. – Ты последний из Дрэгонов, официальный живой претендент на имперский трон. – Зверь демонстративно зевнул. – С чем и поздравляю!

– А сэр Фридрих? Он же герцог Сапсанский?!

– А что сэр Фридрих? Владел герцогством – был герцог Сапсанский, боролся за трон и проиграл…

– Так вот откуда армия недоброжелателей…

– И не только оттуда… – Рыжий гад закрыл глаза, а Понтий наконец взял себя в руки.

– Ваше величество… – не вставая с колен, залепетал несчастный.

– Не надо величества, успокойся… вставай, – прервал я парня.

– Я понял, ваша светлость, как пожелаете… – охотно закивал секретарь, но с колен не встал.

– Вставай!

Секретарь затрясся и робко приподнялся, преданно смотря мне в глаза.

– Ты можешь прочесть надпись на печати?

– Да, ваше… ваша светлость, – чуть ли не заикаясь, прошептал Понтий. – История письменности… увлечение с детства…

– Я так понимаю, остальные не смогут?