Иероним

Сосредоточившись и выслеживая специфическую нить аромата, я подключал новые чувства, расщепляя ее на спектры. Буквально через секунду картина прояснилась. На противоположном берегу с величайшей осторожностью подкрадывался огромный пушистый зверь. Мягкие лапы, касаясь камней, издавали легкое шуршанье, практически неразличимое в шумном бурлящем потоке. Но мой обостренный слух моментально выделил нужные нотки из хаоса звуков, четко указав местонахождение зверя. Хищник охотился, и, судя по всему, добыча – я. Густые заросли кустарника, отбрасывая бледные лунные тени, смазывали огромный темный силуэт. Зверь стелился, сливаясь с корявой растительностью, сокращая дистанцию. Грация и осторожность прирожденного убийцы потрясала. Чуткое зрение очертило движущийся контур, и размеры зверя ошеломили меня. По неумолимой целеустремленности, с которой он крался, я понял – хищник с легкостью может в один прыжок пересечь бурлящий поток.

Доспехи добавляли мне уверенности и создавали непередаваемое ощущение защищенности.

Странно, но мой запах, не содержавший страха, зверя не останавливал. Хищник привык побеждать и более сильных противников. А если хорошо подумать, то чаще он охотился именно на людей.

Адреналин мелкими порциями впрыскивался в кровь, заставляя наливаться силой мышцы. Мое сознание и чувства сосредоточились на том, что происходило на противоположном берегу. Я увидел, как в еле скрываемом нетерпении пробежала по телу хищника мелкая дрожь, мышцы сжимались в смертоносную пружину, подготавливаясь к стремительному прыжку.

Время замедлило бег, обретя кисельную вязкость. Разум погрузился в стазис, отдав тело во власть боевого транса. Ослабив ноги в коленях, я наслаждался поединком с опасным противником, ощущая всей сутью красоту завязывающегося прекрасного танца смерти – противостояния равных. Новые возможности моего тела поднимали меня на ту ступень пищевой цепочки, где находился монстр гор. Обостренные до предела чувства и давали преимущество. Хищник знал, человек – легкая добыча, а я ею не являлся и сам превратился в охотника, с еле сдерживаемым азартом поджидающего жертву. Пальцы покалывало от нестерпимого желания ощутить в ладони успокаивающую тяжесть меча.

Идиллию схватки нарушил легкий шорох с тропинки. Звук скрипнувших камней вторгся в неповторимую музыку предстоящей схватки. Легкий ветерок, коснувшись ноздрей, принес знакомый запах Эльзы, и я чуть не проморгал нужный момент.

Когти скрипнули о гальку. Зверь мощно прыгнул. Темный силуэт пролетел над бурлящим потоком, бесшумно приземлился. В нос ударил смрад раскрытой пасти, а мое тело скользнуло в сторону, выхватывая меч. Время остановилось, повиснув стеклянной паузой.

Безумно быстрый хищник.

Мощное тело зверя продолжало непреклонно разгибать мышцы, преодолевая вязкие секунды смертельного прыжка. Завораживающая машина убийств выпускала острые бритвы когтей, неумолимо опускаясь на место, где раньше стояла беззащитная цель. Хищник так и не успел понять, когда сам стал жертвой. Меч, матовым лучом блеснув в свете луны, пронзил крепкий череп зверя, войдя по рукоять. Жестокий удар намертво пригвоздил к земле, оборвав блеск глаз хищника. Огромное тело, покрытое черной шерстью, заскрежетало когтями по камням, терзая мои уши противным звуком, а тропа отозвалась характерным шлепком падающего женского тела.

Эльза все видела!

Сердце оглушенно билось в висках, меня переполняли азарт и гордость. Жестокие уроки не пропали втуне! Рефлексы, обостренные новыми чувствами, молниеносны!

Гордо осматривая поверженного хищника, я все больше понимал дурость дуэли. На залитых кровью камнях распласталась огромная кошка, килограммов на четыреста. Прекрасный экземпляр, отдаленно напоминающий тигра, увиденного в детстве в зоопарке. С таким хищником соревноваться не стоило – идеальная машина, созданная природой для охоты и убийства. Осознание победы над ним добавило детской, щенячьей радости.

Знатный трофей!

Волнение покалывало кончики пальцев. Запах свежей крови резко ударил в ноздри. Стараясь побыстрее сбросить эйфорию, выдернул из огромной, застывшей в оскале головы хищника меч и тщательно обтер. Матовая полоска лезвия исчезла в ножнах. Пугать изменившимся обликом и без того потерявшую сознание Эльзу не хотелось, пришлось вернуть простые человеческие чувства. Мозг благодарно избавился от бурлящего потока информации, и ночь укрыла тьмой обнаженные тайны. Бесчувственное тело храброй служанки раненой птицей раскинулось на тропе. Я осторожно взял на руки девчонку и, внимательно глядя себе под ноги, отнес в шатер, где бережно положил на ложе.

Остаток ночи прошел не так интересно. Я периодически обходил лагерь, подавляя желание вернуться и осмотреть трофей. Любопытство неизменно терпело поражение, и я стойко охранял сон слуг – как это и ни парадоксально звучит.

Так и наступило утро.

Первые лучи солнца робко пробились сквозь обнаглевший за ночь туман. Вахта закончена.