Иероним

Сих несчастных отцов отнесли в крыло врачевателей, и если отца настоятеля уволокли двое отроков, то под тучного отца эконома подкатили повозку, на которую тщедушные послушники, пыхтя, с трудом закатили громоздкое тело. Затишье в поварской продолжалось недолго, и к вечеру благодаря праведным стараниям лекарей отец Бонифатий появился во владениях, согнав ухмылки на лицах исправляющихся благочестивыми подзатыльниками. Святейший отец остался во владениях врачевателей, заращивающих обширных размеров шишку на лысом черепе, переливавшуюся, по слухам, всеми цветами небесной радуги.

По истечении трех дней отец настоятель появился на утренней проповеди, и его блестящий кумпол украшал, введя меня в трепет и отчаяние, свежий шрам в виде треххвостого знака.

Комета зловредно продолжала пакостить, и спасу от этих бед не было видно.

С надеждой идущий по пути исправления послушник Северной обители Алфений.

19

Утро разбудило лучами солнца. Назойливые зайчики света, облюбовав отверстия в крыше шатра, повсюду вонзались блестящими стрелами, а самые наглые весело играли в небрежно раскинутой копне рыжих волос. Нежная рука Эльзы обвивала мою грудь, в ногах спал вампал.

«Надо сказать девчонкам, чтобы заштопали», – промелькнуло в голове.

Ощутив шевеление, девушка проснулась. Голубоватые льдинки глаз приветливо блеснули, и на моей щеке отпечатался теплый поцелуй. На прощанье прижавшись, она выскользнула из-под укрывавших шкур. Недолго потешив мой взгляд соблазнительными формами, Эльза быстро оделась и, поклонившись, вышла из шатра.

Будто отбывает повинность. Обидно и необычно. Поутру – сама сдержанность. Современная девушка долго бы лежала, вынуждая приготовить ей кофе и подать в постель, а потом еще нудно бродила бы по квартире и невыносимо хозяйничала.

– Красива… – не открывая глаз, промурлыкал Адольф.

– Ты прав, прекрасна. Таких девушек трудно найти, – ответил я, выбираясь из-под шкур.

Возле шатра хрипели и топтались кони. Часовой шепотом переругивался с Трувором и Тюриком, непременно желающими войти и разбудить. Громко крикнув, чтобы успокоились – я проснулся и скоро выйду, я оделся и принялся застегивать остывшие за ночь латы. Полог, участливо открытый часовым, впустил веселый утренний воздух и ослепительный свет восхода, красным шаром поглядывающего сквозь изумрудную молодую листву. Собранные в дорогу кони нетерпеливо переминались под седоками.

Исполнительность на высоте.

Новоиспеченные сержанты, облаченные в прекрасную броню и подпоясанные мечами, незамедлительно спешились и преклонили колено.

– Мой лорд, ваш приказ выполнен. Мы готовы отправляться, – важно доложил Тюрик.

– Прекрасно! – ответил я, на ходу застегивая плащ.

Но быстро уехать не получилось. По настоятельной просьбе Эльзы мы сначала перекусили прямо в шатре. Трувор и Тюрик принялись еще раз проверять запряженных коней, а я, повесив украдкой под плащ автомат, решал, сколько золота взять.

Местные цены оставались загадкой, поэтому взял все монеты из сундука, оставив лишь малую часть. Золото в карманы на поясе не вмещалось, и остальное пришлось положить в мешочки и рассовать по карманам плаща. Поразмыслив, я закрепил на поясе пенал с тремя магазинами и одной гранатой. Сборы закончены. Мы тронулись в путь.

Просыпающийся лагерь скрылся за деревьями. Адольф по обыкновению шустро бежал впереди, показывая дорогу. Спутники ехали чуть позади, ведя тихую беседу. Весеннее солнце приветливо выглядывало из-за гор, подмигивая сквозь редкие ватные облачка. Проснувшиеся птицы весело щебетали, приветствуя новый день. Озорной холодный ветерок играл гривой коня и все норовил забраться под плащ. Запах весны, пропитанный смолой, первоцветом и свежестью гор, кружил шумевшую от легкого похмелья голову.

«С пирами пора завязывать…» – Не успевшие проснуться мысли блаженно затихли в уголках разума.

Так, неспешным шагом спустились в знакомую, чернеющую сгоревшей деревней долину, где и перешли на галоп.

Мои навыки наездника оставляли желать лучшего. Старясь не опозориться и удержаться в седле, я полностью сосредоточился на быстрой езде и забыл о проблемах. До получения удовольствия от лихой скачки было далеко. Твердое седло то и дело противно лягало по пятой точке, каждый раз подчеркивая мои ошибки и неумение. Счастливый Адольф, попутно гоняя местных насекомых, рыжим шаром катился рядом. Ветер свистел в ушах, заставляя ближе пригибаться к пахнущей потом и пылью развевающейся гриве. Конь, чувствуя неумение седока, недовольно всхрапывал, роняя белую пену в дорожную пыль. Пейзажи, сменяя друг друга, незаметно проносились мимо. Положив все силы на то, чтобы не вывалиться из строптивого седла, я редко глядел по сторонам, полностью полагаясь на знание дороги спутниками. Сержанты же наслаждались скачкой и даже успевали перебрасываться словами – до такого мастерства мне еще тренироваться и практиковаться… Изредка мы меняли коней и недолго разминали уставшие ноги и ближе к вечеру наконец добрались до огромного рынка.