Иерусалим

Через несколько дней я получил вызов на резервистскую службу; а еще чуть позже оказался на достаточно странном мероприятии, организованном Институтом Стратегических Исследований, с которым я уже довольно давно вел путаные и затяжные переговоры о работе и гранте на исследования. На самом деле мне очень не хотелось туда идти, но заведующий отделом сказал, что они готовы всерьез подумать, не взять ли меня на работу, хотя, разумеется, временную и малооплачиваемую, и мне необходимо познакомиться с моими будущими коллегами по институту, независимо от того, станут ли они моими коллегами на самом деле или нет, не говоря уже о том, что в посещении подобного рода мероприятий и будут в значительной степени состоять мои академические обязанности. Несмотря на некоторую запутанность изложения, его доводы показались мне убедительными, и я пошел. К тому же пособие по безработице уже кончалось. Конференция проходила в достаточно просторном зале с деревянным возвышением для докладчика; по бокам зала стояли длинные столы с едой. Я пришел чуть раньше, но оказалось, что в зале уже очень людно; вокруг круглых столов с приборами и графинами, которые были расставлены по всему залу, сидели многочисленные группки; они громко разговаривали, шептались, хохотали, звучно хлопали друг друга по плечам, многие уже ели. С некоторыми из них я был немного знаком, и со мною здоровались. Я не знал, к какой группе присоединиться, и в ожидании появления знакомых лиц начал медленно слоняться по залу; потом налил себе чаю и подошел к столам с горячими блюдами.

— Посмотрите, какая прекрасная запеканка на этот раз, — услышал я слева от себя, а потом в ответ:

— А паштет, это же совершенно исключительный паштет.

И оба собеседника радостно рассмеялись.

Я взял тарелку, прошелся вдоль рядов с едой и, дабы чем-то заняться, положил себе понемногу разных мясных блюд, риса и салатов, послушал, о чем говорят мои будущие коллеги; они говорили о еде и считали, что она достойна всяческих похвал. Я засомневался, но решил не возражать. Потом я увидел у себя за спиной пригласившего меня профессора Йенона.

— Почему вы так мало себе кладете? — сказал он, подходя ко мне. — Не бойтесь, иерусалимский университет нас всех пока прокормит.

Потом он извинился и отошел «перекинуться парой слов с коллегами». И тут я увидел еще одно знакомое лицо; им оказалась девица с лошадиными чертами и маленькими глазками, излучавшими фальшивую искренность. Она радостно подбежала ко мне.

— А я и не знала, — сказала она, — что ты здесь тоже работаешь.

— Нет, — ответил я честно, — меня просто так пригласили.

Девица сразу потускнела; на нынешнем этапе я был ей бесполезен.

— А говорили, что ты поехал делать постдокторат в Лондон.

— Было такое дело, — согласился я.

— А меня вот предупредили, — объяснила она, — что надо держаться за свое кресло и не рыпаться. Главное — держаться на плаву. А то только хуже будет.

— Да у меня и кресла-то никакого не было.

— А, так тебе и вообще работу не дали, — сказала она как-то успокоенно, — в смысле с самого начала. Теперь понятно.

— Ну да.

— А вот мне, когда допишу диссер, уже обещали, — добавила она покровительственно, — здесь главное быть своим. Так что ты все равно ходи на такие вещи. Я вот всегда на них знакомлюсь с нужными людьми; знаешь, вода камень точит.

Она подумала, потом продолжила:

— И вообще надо ходить в те места, где бывают нужные люди; один нужный человек — это ничто, а много нужных людей — это совсем другое дело. А кто тебя пригласил?

Я объяснил.

— А рядом с ним стоит наша завкафедрой, — гордо сказала она.

— А это что за баба рядом с ними?

— Это же его бывшая любовница, — объяснила она, — она недавно получила должность лектора. Как это ты не знал? Такие вещи надо узнавать в первую очередь. И вообще я пойду, а то неловко получается, пришла и тут с тобой торчу.

Она ушла, и я подошел к столу, где сидели мои потенциальные коллеги; они увидели меня и доброжелательно закивали. Меня представили им, а их мне.

— Это наш выпускник, — сказал профессор Йенон, — он работал в Лондоне.

— А это Нир, наш новый коллега, — добавил он уже мне, — он присоединился к нам только два года назад. Познакомьтесь.

Мы пожали друг другу руки, и Нир отошел к соседнему столу.

— И чем же Нир занимается? — спросил я.

Оказалось, что никто из них не услышал моего вопроса: некоторые ели, другие разговаривали с соседями.

— Хороший вопрос, — ответил, наконец, профессор Йенон. — У него очень широкие интересы, и он занимается несколькими очень важными проблемами одновременно. Я уверен, что вы с ним найдете общий язык.

Я подошел к своей знакомой с лошадиным лицом.

— Слушай, сказал я, — ты знаешь все сплетни. Чем это таким таинственным занимается тот молодой человек в бежевой рубашке?

Она снова посмотрела на меня как на полоумного.

— Понятия не имею, — ответила она. — А тебе-то что? Это же двоюродный племянник нашего декана.