Иерусалим. Биография

Воспитанники различных английских школ, каждая из которых имела собственную сложную систему аристократических традиций, упивались иерусалимской иерархией, особенно этикетом, разработанным для приемов в Правительственной резиденции. Сэр Гарри Льюк, заместитель Джона Ченслера, вспоминал, как распорядитель приема приветствовал верховных комиссаров, главных раввинов, верховных судей, мэров и патриархов: «Ваше Превосходительство, Ваша Честь, Ваше Блаженство, Ваше Преосвященство, Ваши Святейшества, Ваши Преподобия, Ваша Милость, леди и джентльмены!»

Этот благоденствующий новый Иерусалим, чье население в 1931 году составляло 132 661 чел., наглядно демонстрировал, что британское правление и еврейская иммиграция не только способствуют созданию процветающей экономики — они также активизируют арабскую иммиграцию! Теперь в Палестину приезжало больше арабов, чем евреев; численность арабского населения Палестины возрастала на 10 % в год — в два раза быстрее, чем это же происходило в Сирии или Ливане[277]. Только за десять лет в Иерусалиме поселились 21 тыс. арабов и 20 тыс. евреев.

Это был звездный час иерусалимских кланов. Британцы благожелательно относились к арабским династиям, семействам Нусейбе и Нашашиби, которые всё еще владели 25 % всей земли в Палестине; как писал впоследствии палестинский философ и политик Сари Нусейбе, эти кланы «хорошо вписывались в социальный порядок, принесенный британцами: они, несомненно, были джентльменами, и в личном общении английские чиновники предпочитали их сионистским парвеню из России».

Никогда иерусалимские кланы не жили так роскошно: отец Хасима Нусейбе владел двумя «блестящими резиденциями, в каждой из которых было 20–30 комнат». И если отцы получали образование в Константинополе, то сыновья сначала поступали в английскую школу Св. Георгия в квартале Шейх-Джаррах, а затем — в Оксфорд. Хасим Нусейбе, дядя упомянутого выше Сари Нусейбе, вспоминал, как «любопытно было наблюдать аристократию арабского Иерусалима, рядившуюся летом в хорошо отутюженные белые шелковые костюмы, до блеска начищенные ботинки и шелковые галстуки». Брат Хасима, Анвар Нусейбе, раскатывал по Иерусалиму в сверкающем «Бьюике» — первом в городе.

Многие представители арабского среднего класса — и мусульмане, и христиане — поступили на службу в британскую администрацию. Они жили в виллах из розового камня в османском мире районов Шейх-Джаррах, Тальбийе, Бакаа и Катамон, которые Амосу Озу виделись «городом под вуалью, скрывающим опасные секреты, насыщенным крестами, минаретами, мечетями и тайнами», по улицам которого плыли, «словно темные тени… священники, монахини, кади и муэдзины, муллы и нотабли… женские покрывала и капюшоны монахов[278]». Побывавшего в гостях у богатой и знатной арабской семьи Амоса Оза восхитили «усатые мужчины, блиставшие драгоценностями женщины» и «несколько симпатичных девушек с узкими бедрами, ярко-красным маникюром, безупречными прическами, в спортивных юбочках».

«Пышные рауты, обеды, ужины и приемы круглый год» устраивали Джордж Антониус, историк и «сирийский патриот с менталитетом кембриджского преподавателя», и его очаровательная и бойкая жена Кэти, дочь ливанского владельца нескольких египетских газет[279]. Их вилла в Шейх-Джаррахе, в библиотеке которой имелось 12 тыс. томов, являлась своего рода «общественной приемной» арабской знати, британской элиты и почетных гостей города, равно как и политическим салоном арабских националистов. «Красивые женщины, вкусная еда, умные разговоры: на этих лучших в Иерусалиме приемах можно было встретить всех, кто хоть что-либо собой представлял, — вспоминал Насреддин Нашашиби. — Там всегда царила замечательно пикантная атмосфера». По слухам, Джордж и Кэти жили в гражданском браке, и Кэти очень любила флиртовать, особенно с англичанами в форме: «Она была капризна, шаловлива и отличалась неумеренным любопытством, — отзывался о ней один пожилой иерусалимлянин. — Она часто давала поводы к сплетням и любила эпатировать людей». По прошествии времени Джордж расскажет дочери об одном приеме, устроенном местной светской львицей, на котором он шокировал гостей, предложив устроить вечеринку с обменом сексуальными партнерами. Джордж пригласил десять пар с условием, что ни одна из них не состоит в браке, и уверял, что всем гостям будет очень интересно посмотреть, что из этого выйдет.