Иерусалим. Биография

Королевские «войска были преисполнены ликования; многие транспортные средства были украшены ветками или букетами розовых олеандровых цветков». Двигавшийся к Иерусалиму Арабский легион «более напоминал карнавальное шествие, чем армию, идущую на войну», — вспоминал Глабб. 18 мая первые легионеры заняли позиции вокруг стен Старого города, откуда, как писал Глабб, «почти 1900 лет тому назад сами иудеи метали свои дротики в приближавшиеся легионы Тита». Король «сильно тревожился, как бы евреи не заняли весь Старый город, а особенно Харам, где был похоронен его отец Хусейн, последний король Хиджаза». Части Глабба прорвались через занятый израильтянами Шейх-Джаррах к Дамасским воротам.

В Старом городе сначала ополченцы, а затем арабские легионеры окружили Еврейский квартал, оплот старейших еврейских семейств Палестины, среди которых было много престарелых хасидских ученых. Квартал обороняли всего 190 бойцов «Хаганы» и «Иргуна». Рабин пришел в ярость, узнав, что для спасения Старого города были выделены такие малые силы. «Разве только такие силы еврейский народ может мобилизовать для освобождения своей столицы?» — кричал он на командующего частями «Хаганы» в Иерусалиме Давида Шалтиэля.

Рабин предпринял безуспешный штурм Яффских ворот. Одновременно другие еврейские части прорвались в Старый город через Сионские ворота и попытались удержать их. 80 палмахников присоединились к защитникам ворот, но потом укрепление все же пришлось отдать. К этому времени к Старому городу уже подтянулся весь Арабский легион. Битва за Старый город была отчаянной. «Бои велись, — свидетельствовал Глабб, — за каждое помещение, во всех темных коридорах, на крошечных лестницах, ведущих во внутренние дворы, и даже в подвалах». Наконец он отдал приказ приступить к методичной зачистке Еврейского квартала, последовательно вытесняя его защитников и захватывая их позиции. Раввины молились о помощи Господа. Бен-Гурион был в бешенстве: «Иерусалим может пасть в любую минуту! Атакуйте любой ценой!»

26 мая легионеры захватили площадь Хурва и взорвали динамитом стоящие на ней синагоги. Через два дня «двое старых раввинов с согбенными от возраста спинами вышли по узкому переулку к арабам с белым флагом», — рассказывал Глабб. На других рубежах этого крошечного театра войны, но всего в нескольких сотнях метрах оттуда, Рабин наблюдал такую же «мрачную сцену» с горы Сион. «Я был в ужасе», — признавался он позднее. 39 из 213 защитников были убиты, 134 ранены. «Так город Давида был захвачен врагом, — вспоминал Бегин. — Горе охватило нас». Глабб пребывал в приподнятом настроении: «Я очень люблю Иерусалим. Библия оживает перед нашими глазами». Однако он приказал разгромить Еврейский квартал: 22 из 27 его синагог были разрушены. И вновь со времен мусульманского завоевания в 1187 году евреи лишились доступа к Западной стене.

Полицейский форт Латруна, переданный британцами Арабскому легиону, Глабб использовал для блокады дороги в Западный Иерусалим. Бен-Гурион неоднократно приказывал захватить Латрун, однако все атаки евреев были отбиты. Иерусалимские евреи, и так уже жившие в подвалах, голодали до тех пор, пока израильтяне не освоили новый маршрут для поставок в город продовольствия — так называемую «Бирманскую дорогу» (Дерех Бурма), проходившую южнее, в стороне от Латруна.

11 июня посредник ООН граф Фольке Бернадот, внук шведского короля, участвовавший в переговорах с Гиммлером по спасению евреев в последние месяцы войны, добился договора о арабо-израильском перемирии. Он предложил новый вариант раздела, по которому весь Иерусалим отходил королю Абдалле. Израиль отверг этот план. Между тем Бен-Гуриону пришлось подавить бунт в собственных рядах: Менахем Бегин, давший согласие на слияние «Иргуна» с регулярной армией новосозданного государства, попытался все же наладить собственный контрабандный канал поставки оружия по морю. Корабль «Альталена» с контрабандным грузом подошел к берегам Израиля, но Бен-Гурион после долгих переговоров приказал израильской артиллерии потопить корабль. Бегин, решив не развязывать гражданскую войну, вышел из подполья на открытую политическую арену.

Когда срок перемирия Бернадота истек, военные действия возобновились. На следующий день прилетел египетский «спитфайр» и сбросил бомбы на Западный Иерусалим. Воодушевленные этой поддержкой, легионеры атаковали Новый город со стороны Сионских ворот и стали продвигаться к церкви Нотр-Дам. «Обернувшись, они могли видеть Купол Скалы и аль-Аксу, — писал Глабб. — Они сражались на путях Господних», а израильтяне тем временем вновь пытались отбить Старый город.

«Сможем ли мы удержать Иерусалим?» — спросил Абдалла у Глабба.

«Они никогда не захватят его вновь, Ваше Величество!»

«Если вам в какой-то момент покажется, что евреи все же могут отбить Иерусалим, тут же скажите мне, — приказал король. — Я пойду туда и умру на стенах города». Израильская контратака провалилась, но силы Израиля росли: новое государство могло теперь выставить 88 тыс. бойцов против 68 тыс. у арабов.