Иерусалим. Биография

Князь Израиля не терпел неповиновения или ослушания: «От Шимона Бар-Кохбы Ионатану и Масавале: пусть все мужи из Текоа и других мест, которые с вами, будут посланы ко мне без промедления. Если вы не пришлете их ко мне, я накажу вас». Фанатичный зелот, он, по свидетельству современника-христианина Иустина, «приказывал жестоко пытать христиан, если они не отрекались от Христа и отказывались хулить Его». А живший гораздо позднее описываемых событий автор «Церковной истории» Евсевий Кесарийский утверждал, что Бар-Кохба убивал христиан, когда те отказывались помогать ему в войне против римлян: «Убийца и разбойник, он… внушил рабам, будто он светило, спустившееся с неба, дабы чудом даровать им, замученным, свет».

Сын Звезды управлял своим государством Израиль из крепости Иродион, чуть южнее Иерусалима. На его монетах было отчеканено: «Год первый. Искупление Израиля». Но восстановил ли он жертвоприношения на месте разрушенного Храма? Его монеты с призывом «За свободу Иерусалима» были, как говорят, украшены изображением Храма, но ни одна такая монета не была найдена. Аппиан писал, что Адриан, как и Тит, «разрушил Иерусалим», из чего следует, что в городе еще было что разрушать. Повстанцы, сметающие все на своем пути, наверняка должны были бы осадить Десятый легион в Цитадели и восстановить жертвоприношения на Храмовой горе, представься им такая возможность. Но удалось ли им это, мы не знаем.

Адриан поспешил назад в Иудею, вызвав из Британии своего лучшего полководца Юлия Севера и собрав семь или даже двенадцать легионов. Согласно Диону Кассию, одному из немногих летописцев этой войны, наместник Иудеи «с войском, присланным ему в помощь императором, безжалостно, пользуясь их [иудеев] безумием, преследовал и уничтожал их десятками тысяч: мужчин, женщин, детей — всех заодно; всю страну их, по закону войны, поработил».

Север, прибыв в Иудею, тут же перенял тактику противника: «Благо воинов и воевод у него хватало — перехватывал небольшие отряды [иудеев], окружал и лишал доступа к припасам, сим способом он мог — пусть помедленнее, зато и более безопасно — разрознить, изнурить и извести мятежников». По мере того как римляне действовали все более успешно, Бар-Кохбе приходилось прибегать ко все более суровым мерам для укрепления дисциплины в своих рядах: «Если кто-либо из находящихся с тобой галилеян подвергнется дурному обращению, — грозил он одному военачальнику, — я закую твои ноги в кандалы, как уже сделал такое с бен-Аплулом!»

Повстанцы отступили в пещеры Иудеи; именно там и были найдены послания Шимона и другие артефакты. Эти беженцы и воины хранили при себе ключи от своих покинутых домов (единственное утешение для тех, кому суждено никогда не вернуться) и даже кое-какие предметы роскоши — стеклянное блюдо, карманное зеркальце в кожаном чехле, деревянную шкатулку для драгоценностей, лопатку для курений. Там, в этих пещерах, и погибли их хозяева — и вещи, захваченные из дома, были найдены среди человеческих останков. Отрывочные записи содержат немногословные намеки на масштаб катастрофы: «До конца… у них нет никакой надежды… мои братья на юге… они погибли от меча…»

Римляне двинулись на последний оплот Бар-Кохбы — крепость Бейтар, в шести милях к югу от Иерусалима. При обороне твердыни погиб и сам Бар-Кохба — от укуса змеи, обвившей его шею, согласно иудейской легенде. «Принесите мне его тело», — повелел Адриан. Пораженный видом мертвеца и змеи, он пробормотал: «Если бы Бог не убил его, кто бы мог это сделать?» Император в то время, должно быть, находился уже в Риме, но его месть восставшим иудеям стала настоящим геноцидом.

Дион Кассий писал: «Немногие из них уцелели. Пятьдесят их наиважнейших крепостей и девятьсот восемьдесят пять славнейших поселений он сровнял с землею, людей же было убито в стычках и в сражениях восемьсот тысяч пятьсот». Еще больше «погибло от голода и болезней и пожаров». Семьдесят пять еврейских поселений, о которых мы знаем из древних источников, вообще исчезли с лица земли. А в плен было взято столько евреев, что на рынке рабов в Хевроне раб-еврей стоил дешевле лошади. Какое-то количество иудеев продолжало жить на своих разоренных землях, но сама Иудея уже не восстановилась после карательной экспедиции Адриана. Император не только подтвердил запрет на обрезание, но и воспретил иудеям под страхом смерти даже приближаться к Элии Капитолине. А саму Иудею вообще стер с карты, переименовав ее в провинцию Палестину, — в память о филистимлянах, древних врагах евреев.

Вернувшись в Рим, Адриан удостоился аккламации — торжественного приветствия, но не стал устраивать триумф: победа была омрачена страшными потерями римлян в Иудее. Сообщая Сенату о своей победе, император даже не употребил традиционную в таких случаях завершающую фразу: «Я и моя армия пребываем в благополучии».