Иерусалим. Биография

Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе!

Евангелие от Матфея, 23:37

Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его.

Евангелие от Иоанна, 2:19

Подобно тому, как Иудея превозносится над всеми провинциями, так и этот город превозносится над всею Иудеей.

Св. Иероним. Письма

Сюда стекается народ со всего света, и происходит такое стеснение обоих полов, что здесь принужден бываешь выносить то, чего в другом месте избегал хотя бы отчасти.

Св. Иероним. Письма

15. Апогей византии 312–518 гг.

Константин Великий: Христос, бог победы

В 312 году Константин вторгся в Италию и атаковал своего соперника Максенция почти у самых стен Рима. В ночь накануне сражения Константин увидел в небе сияющий крест, перекрывающий полуденное солнце, и слова «Этим победишь». Константин приказал воинам начертать на своих щитах хрисмон — монограмму Христа, скрещенные греческие буквы хи (X) и ро (Р). На следующий день в битве у Мульвийского моста Константин одержал верх над противником и стал владыкой западной части империи. Это был век знамений и видений, и Константин не сомневался, что обязан своей победой «верховному Богу» христиан.

Суровый солдат, святой провидец, кровавый властитель и мастер политического спектакля — все это Константин. Он буквально прорубил себе путь к верховной власти и, обретя ее однажды, стал мечтать об империи, объединенной общей религией, под эгидой одного императора. Этот человек был соткан из противоречий — бычья шея, орлиный нос и паранойя, которая часто находила себе выход во внезапном убийстве кого-либо из друзей или членов семьи. Константин носил волосы до плеч, одежды, украшенные драгоценными камнями, и безвкусные браслеты; он смаковал церемониальную, театральную сторону власти, вникал в споры философов и епископов, знал толк в архитектурных красотах, и ему нравилось религиозное рвение. Никто не знает, почему в тот момент он принял христианство, однако Константин, как и многие жестокие и самоуверенные мужчины, обожал свою мать Елену, а та была христианкой еще с юности. Но если личное обращение Константина было столь же драматически внезапным, как и обращение Павла на пути в Дамаск, то с политической точки зрения акт разрешения христианства был глубоко продуман и совершен в точно рассчитанный момент. Самым важным, с точки зрения императора, было то обстоятельство, что Христос обеспечил ему победу в битве, а этот язык Константин хорошо понимал: Христос-Агнец превращался, таким образом, в Бога-Победителя. Не то чтобы Константин сам был хоть чем-то похож на агнца, но вскоре было официально объявлено, что он равен апостолам. Полководец, пользующийся особым божественным благоволением, — в этом не было ничего особенно нового: римские императоры, как и греческие цари, всегда отождествляли себя со своими божественными покровителями. Отец Константина поклонялся Непобедимому Солнцу (Sol Invictus), а этот культ уже был шагом в сторону единобожия. Однако выбор Христа в качестве личного покровителя вовсе не был безальтернативным — это было исключительно личное решение Константина. В 312 году манихейство или митраизм были не менее популярными, чем христианство. Константин вполне мог с таким же успехом выбрать одну из этих религий, и тогда Европа, возможно, была бы сегодня манихейской или митраистской[90].

В 313 году Константин и Лициний, император Востока, издали в Милане эдикт, в котором провозгласили веротерпимость и даже некоторые привилегии для христиан. Но лишь в 324–м пятидесятиоднолетнему Константину удалось разгромить Лициния и объединить всю империю в своих руках. В том же году он перенес свою столицу на восток, основав Второй Рим на месте греческого городка Византия, стоявшего на Босфоре, у ворот из Европы в Азию. Вскоре город стал широко известен под именем Константинополь, а его патриарх, наряду с патриархами Александрии и Антиохии, а также епископом Римским, вошел в правящую элиту христианства. Новая вера вполне отвечала стилю царствования Константина. Со времен апостола Иакова, главы иерусалимской общины, в христианстве утвердилась иерархия, состоявшая из пресвитеров (presbyteroi, «старейшин») и занимавших более высокое положение епископов (episkopoi, «надзирающих»), возглавлявших региональные епархии. Константин полагал, что подобное иерархическое устройство вполне соответствует новым принципам, на которых он желал реорганизовать Римскую империю: один император, единая государственная власть, единая религия.