Иерусалим обреченный

- Завтра ты выйдешь на охоту, - твердо сказал Мэтт, и его рука сжала руку Бена. - Не сразу на Барлоу - сперва на разную мелкую рыбешку. После сегодняшней ночи мелкой рыбешки здесь будет достаточно. Их голод никогда не будет удовлетворен. Они будут нуждаться в еде, пока будут дышать. Ночь принадлежит Ему, но днем ты можешь преследовать Его, пока Он в страхе не обнаружит себя. И ты сможешь сделать это при свете дня!

Бен в такт его словам кивал головой. На его лице заиграло воодушевление, по губам пробежала тень улыбки.

- Да, это верно, - прошептал он. - Только не завтра, а сегодня. Сейчас же...

Рука Мэтта с неожиданной силой сжала плечо Бена:

- Не сегодня. Эту ночь мы проведем вместе: ты, я, Джимми, отец Кэллахен, Марк, родители Марка. Ему теперь известно... и Он боится. Но только безумец или святой решится сразиться с Барлоу, когда тот находится под покровом своей матери-ночи. Никто из нас на это не способен, - он устало прикрыл глаза и тихо добавил: - Мне кажется, я начинаю понимать Его. Лежа здесь, в больнице, я имел достаточно возможностей поиграть в Майкрофта Холмса и попытаться поставить себя на Его место. Барлоу прожил тысячелетия, и Он - очень яркая личность. Но Он еще и эгоцентрик, что явствует из его письма. А почему бы и нет? Его "эго" с каждым днем становится все сильнее и сильнее. Он очень высоко ценит себя и, похоже, переоценивает. Его жажда крови - страшная вещь, но нам она может оказаться полезной.

Он открыл глаза и грустно взглянул на своих гостей. Потом поднял перед собой крест:

- Это остановит Его, но это может не остановить кого-нибудь, кого Он решить использовать, как Он уже использовал Флойда Тиббитса. Думаю, сегодня ночью Он попытается добраться до кого-нибудь из нас... или до всех нас. Мэтт посмотрел на Джимми и с тревогой добавил: - Я думаю, не стоило посылать Марка и отца Кэллахена в дом к родителям Марка. Туда мог кто-нибудь позвонить и обманом выманить их. Мы сейчас вместе... и я особенно волнуюсь за мальчика. Джимми, лучше позвони им... позвони им прямо сейчас.

- Хорошо, - Джимми поспешно встал и вышел.

- Так ты останешься с нами? Будешь бороться с нами? - Мэтт внимательно смотрел на Бена.

- Да, - торжественно ответил Бен. - Да.

...Выйдя из комнаты, Джимми спустился в комнату медсестер и поискал номер телефона Петри в справочнике. Он снял трубку и с ужасом услышал вместо обычных гудков, свидетельствующих о соединении, какие-то сиреноподобные звуки.

- Они в Его руках! - воскликнул он, и стоящая рядом медсестра, испуганная выражением его лица, отпрянула в сторону.

Генри Петри был достаточно образованным человеком, всю свою жизнь занимающийся вопросами экономики. По убеждениям он был демократ и поддерживал избрание президентом Никсона. Кроме того, он был хорошим семьянином и любил жену и сына.

Сейчас он сидел за столом с чашкой кофе в руке и слушал историю, которую рассказывали ему сын и деревенский аббат, изредка перебивая их уточняющими вопросами. Его жена Джун не проронила ни звука. Когда Марк и Кэллахен закончили свой рассказ, было почти без пяти семь. Подумав, Генри Петри безапелляционно вынес вердикт:

- Невозможно.

Марк моргнул, посмотрел на Кэллахена и сказал:

- Я же говорил!

Он действительно пытался доказать по дороге, что его отец не поверит ни слову.

- Генри, вы же не думаете, что мы...

- Подождите. - Генри Петри предостерегающе поднял руку, и, словно по команде, его жена подсела к сыну, обвив руками его плечи. Мальчик съежился. Генри Петри доброжелательно посмотрел на отца Кэллахена и мягко произнес: - Давайте попробуем проанализировать ваш рассказ с точки зрения здравого смысла.

- Это невозможно, - перебил его Кэллахен, - но попытаться, конечно, стоит. Мы здесь, мистер Петри, чтобы уберечь вас и вашу жену от Барлоу.

- Вы действительно проткнули тело девушки колом?

- Не мы. Мистер Мерс.

- И тело все еще там?

- Его сбросили в реку.

- Если это действительно правда, - сказал Петри, - то вы втянули моего сына в преступление. Вам это известно?

- Да. Но это было необходимо. Мистер Петри, если бы вы позвонили в больницу Мэтту Берку...

- О, я уверен, что вы все несколько преувеличиваете, - сказал Петри, улыбаясь странной улыбкой. - Все это напоминает легкое помешательство. Можно мне взглянуть на письмо?

Кэллахен медленно ответил:

- Оно у доктора Коди. Мы можем проехать в Кэмберлендский госпиталь, и, если вы поговорите...

Петри отрицательно покачал головой:

- Сначала давайте поговорим здесь. Все мы знаем и любим нашего доброго доктора Коди. Он наш семейный врач. И Мэттью Берк, как учитель, тоже, безусловно, заслуживает доверия.

- Тогда какие у вас возражения?

- Сейчас я изложу их вам, отец Кэллахен. То, что вы рассказываете, совершенно невероятно. А я - человек трезвый и прагматичный.

- Вы просто не хотите понять.