Иерусалим обреченный

- Ну! - согласился Винни и помолчал. - Но все-таки это был "тридцать девятый", - добавил он. - Я знаю, такой был у моего брата.

- Нет, "сороковой", - возразил Клайд. - Потому что я помню...

И начался неторопливый спор, длинный, как шахматная партия.

Когда постучали в дверь Бен писал. Это было после трех, в среду, 24-го сентября. Дождь разрушил все планы дальнейших поисков Ральфи Глика, и все согласились, что поиски окончены. Мальчик исчез... исчез навсегда.

Бен открыл дверь и увидел Перкинса Джиллеспи с сигаретой во рту. Гость держал в руках книгу, и Бен слегка удивился, увидев, что это "Дочь Конуэя".

- Заходите, констебль, - пригласил он. - Промокли?

- Есть немного, - Перкинс шагнул в комнату. - Сентябрь - гриппозное время. Я всегда ношу галоши. Кое-кто смеется, но я не болел гриппом с 44-го.

- Кладите плащ на кровать. Жаль, не могу предложить вам кофе.

- Ничего, я только из Замечательного.

- Я могу вам чем-нибудь помочь?

- Ну, моя жена прочитала это... - он протянул книгу. - Она слышала, что вы в городе, но она стесняется. Вбила себе в голову, что, может, вы распишетесь на ней.

Бен взял книгу.

- Если верить Хорьку Крэйгу, ваша жена умерла лет пятнадцать назад.

- В самом деле? - Перкинс нисколько не выглядел смущенным. - И болтун же этот Хорек. Когда-нибудь он так широко разинет рот, что сам туда провалится.

Бен промолчал.

- А для меня вы ее не подпишете?

- Буду рад.

Бен взял ручку со стола и написал: "С лучшими пожеланиями констеблю Джиллеспи от Бена Мерса - 24.9.75".

- Это мне нравится, - объявил Перкинс, даже не взглянув на надпись. У меня еще не было ни одной подписанной книжки.

- Вы пришли вдохновить меня? - улыбнулся Бен.

- Вас не обманешь. - Перкинс стряхнул пепел с сигареты в корзинку для бумаг. - Я хотел задать вам пару вопросов, раз уж на то пошло. Дождался, пока не будет Нолли. Он парень хороший, но тоже болтать любит. Боже, какие только сплетни гуляют кругом!

- Что вы хотите знать?

- В основном - что вы делали в среду вечером.

- Когда исчез Ральфи Глик?

- Ну.

- Меня подозревают, констебль?

- Нет, сэр, я никого не подозреваю. Это, пожалуй, не мое дело. Мое дело караулить у Делла и следить в парке за детишками. Я только осматриваюсь кругом.

- Предположим, я вам не отвечу.

Перкинс пожал плечами:

- Твое дело, сынок.

- Я обедал со Сьюзен Нортон и ее семьей. Играл с ее отцом в бадминтон.

- И держу пари - проиграли. Нолли ему всегда проигрывает. Спит и видит, как бы выиграть хоть раз. Когда вы ушли?

Бен рассмеялся, но смех звучал не слишком весело.

- Вы режете до кости.

- Знаете, - отозвался Перкинс, - будь я нью-йоркским детективом, как в кино, я бы подумал, что вам есть что скрывать, так вы танцуете вокруг моих вопросов.

- Нечего мне скрывать, - сказал Бен. - Просто мне надоело, что я в городе чужой и на меня показывают пальцами. Теперь вот вы приходите искать скальп Ральфи Глика в моей уборной.

- Нет, я этого не думаю, - Перкинс взглянул на Бена поверх сигареты. - Я только стараюсь вас исключить. Если б я думал, что вы в чем-то виноваты, я бы вас уже засадил в кутузку.

- О'кей. Я ушел от Нортонов примерно в четверть восьмого. Прогулялся к Школьному Холму. Когда стемнело, я вернулся сюда, писал часа два и лег спать.

- Когда вы сюда вернулись?

- Думаю, в четверть девятого.

- Ну, это вас не очень-то обеляет. Видели кого-нибудь?

- Нет. Никого.

Перкинс шагнул к пишущей машинке:

- О чем вы пишете?

- Черт возьми, это не ваше дело, - голос Бена стал резким. - Я вам буду благодарен, если вы не станете совать туда нос. Если у вас нет ордера на обыск, разумеется.

- А не слишком вы обидчивы? Книгу, кажется, пишут, чтобы ее читали?

- Когда она пройдет три переделки, редактуру и публикацию, я сам позабочусь, чтобы вы получили четыре экземпляра. Подписанных. А покамест это попадает в категорию личных бумаг.

Перкинс улыбнулся и отошел от машинки.

- Ладно. Чертовски сомневаюсь, чтобы там оказалась письменная исповедь.

Бен улыбнулся в ответ:

- Марк Твен сказал, что роман - это признание во всем человека, который не совершил ничего.

Перкинс направился к двери.

- Я больше не буду капать на ваш ковер, мистер Мерс. Спасибо, что потратили время, и, к слову сказать, не думаю, что вы хоть раз видели мальчонку Гликов. Но это моя работа - расспрашивать.

Бен кивнул:

- Понятно.

- И надо вам знать, как бывает в таких местах. Вы не станете своим, пока не проживете здесь лет двадцать.

- Знаю. Извините. Но неделю его искать, ни черта не найти, и после этого... - Бен затряс головой.

- Да. Худо его матери. Страшно худо. Злитесь на меня?

- Нет.

Бен подошел к окну и смотрел, пока не увидел, что констебль вышел и пересек улицу, осторожно переступая черными галошами.

Прежде чем постучать в дверь, Перкинс на минуту задержался перед витринами новой лавки. Во времена Городской Лохани сюда легко было заглянуть и увидеть множество толстых женщин, суетящихся у машин. Но фургон декораторов из Портленда простоял здесь почти два дня, и здание совершенно изменилось.