Иерусалим правит

По словам князя Лобковица, некоторые цвета, кажущиеся нам символами комфорта, безопасности и удовольствия, для чужаков могут воплощать смерть и угрозу. Примерно так мы смотрим на Марс и верим, что он опустошен, а марсиане смотрят на Землю и считают ее грязной.

Я не думаю, что проявлял особую неосторожность в те дни, когда утратил благосклонность паши. Я в самом деле в ближайшее время собирался перевести свои счета в Танжер и конвертировать франки в другие валюты через британский банк.

Но я, конечно, не хотел заниматься переводами денег, пока не верну доверия паши. В противном случае он посчитал бы мои действия подтверждением вины. Будучи основным акционером многих банков, он мог бы просто изъять мои деньги! Очень часто его технические проекты терпели неудачу из-за взяточничества и коррупции, закупок дрянных материалов, найма неквалифицированных работников за половинную плату. Я знал: если бы паша осмотрел мою фабрику, он сразу обнаружил бы, что я действовал исключительно благородно. Я, конечно, не мог отвечать за отдельных рабочих или за местных мастеров, но я не представлял себе, как они сумели бы меня обмануть. Это, в конце концов, было не так уж легко. Я мог жить спокойно, пока не найду средство незаметно выбраться из города, предпочтительно вместе с мисс фон Бек, и как можно быстрее отправиться в Рим, к цивилизации, где мы уже не будем зависеть от прихотей местного тирана. Но тогда в мою мавританскую фантазию проник Яго.

Я заставил Рози рассказать мне о потайных комнатах и о том, что там творилось. Она продемонстрировала мне несколько синяков в странных местах. Мне стало любопытно, что сделал паша, и Рози все объяснила, открыв иную, чуждую точку зрения. Эта опрометчивая близость с третьим партнером — тоже часть ужасно притягательной неверности. Вот почему некоторые женщины не могут избежать искушений, восхитительных и удивительных открытий, откровений о человеческой сложности и человеческом вероломстве. Для некоторых неверность — почти настоящее призвание. Я не из их числа, но, подозреваю, Роза фон Бек как раз относилась к этому типу людей. Она хранила необычайные тайны, некоторыми делилась, другие скрывала, тщательно распределяя свои знания и таким образом обретая новую власть. И все же она должна была понять: большая часть ее сокровищ — это просто иллюзорные (или в лучшем случае временные) способности шлюхи. Я как-то сказал, что желания Рози фон Бек недостойны ее. Вместе мы сумели бы, если можно так выразиться, завоевать Италию. Тогда я еще думал, что у нашего сотрудничества есть перспективы. Я говорил об этом. В конце концов, сказал я, она может воздействовать на дуче, нашептывая ему на ухо.

— На эту часть его анатомии я никогда не имела особого влияния, — сказала она и замолчала, поглаживая скулы длинными пальцами и задумчиво разглядывая меня странными фиолетовыми глазами.

Она явно изучала мое предложение. Она согласилась, что ей пора выбираться отсюда. С ее стороны было глупо играть в эти игры так долго. Она сказала, что сроду не ставила на победителей. Так шла вся история ее жизни.

— Но, говорят, ты — особенно удачливый игрок, Макс.

Я не мог понять, от кого она об этом услышала.

— Я редко играю на деньги, — сказал я. — Жизнь, в конце концов, сама по себе азартная игра.

— Так говорят.

Она начала быстрыми привычными движениями надевать лифчик. Мы нашли уютную кабинку в дальнем конце завода по производству аэропланов. Она была предназначена для обустройства современной уборной и ванной, но по прихоти паши в последний момент пришлось отказаться от услуг западных сантехников. Теперь в комнатке лежали стеганые одеяла, подушки и вещи, которые нам требовались в минуты любовных ласк. Чудесные силуэты моих самолетов парили над нами в полутьме, словно существа из неземных легенд, взиравшие на людей дружелюбно, но слегка удивленно. В помещении все еще пахло клеем, смолой и аэролаком, шелком и бензином, нефтью и древесным углем, на котором фабричные рабочие готовили себе еду. Порой, когда Рози уходила, я зажигал лампы и прогуливался среди своих прекрасных монстров, проводя рукой по их гладким телам, мечтая о той минуте, когда мощные новые двигатели займут свои места, чтобы оживить самый современный воздушный флот в мире! Даже в Америке все будут поражены, как только мои птицы, сверкая, вознесутся над горизонтом! Хевер окажется бессилен. Что станут значить его ничтожные обвинения, если я вернусь в Голливуд героем, ключевым деятелем дивного Круглого стола Муссолини, современным рыцарем, известным изобретателем и исследователем?

Должен признать, что мне не хватало дружеских обедов у паши и теперь я находил новых европейских собеседников только изредка, обычно в кафе и гостиничных барах у Джема-эль-Фна. Эти люди были не всегда из лучшего общества, они скорее напоминали мелких рэкетиров и бродяг, которые собираются везде, где почитаемый нами закон слаб или уничтожен. У меня не было на них времени. Даже в одиночестве, тоскуя по цивилизованному обществу, я считал ниже своего достоинства общаться с ними.