Иерусалим: три религии - три мира

В соответствии с еврейской религиозной традицией весенний праздник Песах установлен в память об исходе израильских колен из Египта. В праздник Шавуот, совпадающий по времени со сбором первого урожая, иудеи отмечают день вручения Моисею Торы на горе Синай. Суккот, приходящийся на осень, когда завершается земледельческий цикл, означает в буквальном переводе «кущи» и напоминает о жизни евреев в шатрах или шалашах во время скитаний по пустыне. Еврейский народ, живя в рассеянии, пронес через века все многообразные традиции этих праздничных дней, и в современном Израиле они отмечаются с большим размахом и с соблюдением многих древних традиций.

Конец относительному благополучию Иерусалима положила новая могучая сила Древнего мира — вознесшаяся Нововавилонская держава. Расправившись к концу VIII в. до н. э. со своими мощными соперниками Ассирией и Египтом, Вавилон начал утверждать свои права на вассальных территориях. Отказавшийся подчиниться новым властям Иерусалим был осажден в декабре 598 г. до н. э. вавилонской армией во главе с Навуходоносором II, и в марте следующего года город пал. Молодой царь Иехония, вся его семья, его военачальники и придворные были уведены в плен, и последним иудейским царем из рода Давида стал Седекия, назначенный завоевателями. Несколько лет продолжалась агония Иерусалима, лишенного своей знати, потерявшего часть храмовых сокровищ, унесенных в Вавилонию, погрязшего в политических раздорах и переживавшего экономический упадок. При первой попытке нового бунта вавилонская армия вернулась в Иудею, и на сей раз расправа с непокорным вассалом была беспощадной. В 586 г. до н. э., в месяц Ав по еврейскому календарю, в самый разгар лета вавилонцы захватили Иерусалим и до основания разрушили его. «И сожгли дом Божий, и разрушили стену Иерусалима, и все чертоги его сожгли огнем, и все драгоценности его истребили».[27] Царь Седекия, пытавшийся бежать, был пойман, ослеплен и взят в плен. Тысячи иудеев, попавших в плен, были депортированы и расселены в Месопотамии и других землях, принадлежавших Навуходоносору II.

«Вавилонским пленением» завершился период первого храма в истории Иерусалима. Конечно, жизнь в Иудее, ставшей провинцией Нововавилонской империи, не прекратилась, несмотря на то, что она лишилась 10 % своего населения. Ее правителем был назначен местный житель Годолия. Однако 500-летняя история Иерусалима как государственной столицы, центра политической и религиозной жизни народа, города, связанного с Давидовой династией, была прервана. У изгнанников с возрождением Иерусалима связывались мечты об избавлении из плена и возвращении на родину.

* * *

Прошло несколько десятилетий после разрушения первого храма, и судьба Иерусалима вновь оказалась зависимой от игры великих империй Древнего мира. Нововавилонская империя пала под натиском более молодого и жизнеспособного государства персов. Персидский царь Кир II предоставил своим подданным определенную автономию в политических вопросах и в религиозной сфере, считая, что так он сможет эффективнее и с меньшими затратами поддерживать порядок в империи. Для его царствования характерно восстановление ряда разрушенных в предыдущий период ассирийских святилищ. В 538 г. до н. э. Кир II «повелел объявить по всему царству своему», что евреям разрешается вернуться в Иудею и восстановить в Иерусалиме разрушенный храм. На протяжении ста лет волна за волной изгнанники возвращались на родину, неся в себе опыт объединяющей силы веры и традиций, полученный за годы жизни на чужбине.

Одна из первых групп иммигрантов во главе с потомком рода Давида Зоровавелем, на короткое время ставшим правителем Иерусалима, принялась за восстановление храма. Персы, проявив редкое для завоевателей всех времен великодушие, не только финансировали строительство, но и вернули захваченные вавилонской армией сокровища храма. Только бесследно исчез ковчег Завета — главная иудейская святыня, символ абсолютного и непостижимого величия Творца. Восстановительные работы, однако, даже отдаленно не напоминали того размаха и блеска, с которым строился храм Соломона: разоренная Иудея не могла позволить себе излишней роскоши. Видимо, новая постройка настолько разительно отличалась от первого храма, что «…старики, которые видели прежний храм, при основании этого храма пред глазами их, плакали громко…».[28]