Йестердэй

Мой покойный друг был культуролог. Такая у него была профессия: копаться в кучах ментального мусора, оставленного людьми прошлых эпох, вытаскивать оттуда брошенные кем-то слова, забытые второпях знаки, оставленные без присмотра поступки, очищать их от пятен крови и слез, натирать мягкой тряпочкой, сшивать на живую нитку гипотез и выставлять на всеобщее обозрение, привешивая рядом таблички с новыми смыслами.

Для тех, кто не дочитал предыдущее предложение до конца, запутавшись в совершенно одинаковых запятых, пишу короче: он был культуролог, то есть старьевщик и шарлатан. Но однажды в хорошей компании (а этой компанией был я) его потянуло на разговор о будущем, о том какие смыслы и знаки будут выброшены на помойку нами и нашими ближайшими потомками, если нам заблагорассудится такими потомками обзавестись.

Знаки будущего, – говорил культуролог, – появляются в нашей жизни, как морщинки на шее девушки. Сначала они незаметны, потом нежелательны, потом неизбежны и, наконец, либо любимы, либо отвратительны. Хотим мы того или нет, но мир будущего уже сконструирован в нашем сознании. И это сознание средневековое.

Так говорил культуролог.

Конечно средневековье, надвигающееся на нас, не будет повторением того, что уже случилось в Европе VI–XII веков. В том средневековье люди жили ручным трудом и натуральным хозяйством. Абсолютное большинство тех европейцев было крестьянами, работавшими круглый год лишь для того, чтобы прокормить себя и своего сеньора. Сейчас такое невозможно, если не сбудется сценарий одной из многочисленных антиутопий ХХ века и человечество не деградирует под влиянием какой-нибудь глобальной катастрофы. Будущее будет «цифровым».

Это значит, что большинство людей будет получать доходы за свой труд в создании и распространении новых информационных технологий. В сфере обслуживания и развлечений тоже много народу останется. Но большинство уйдет в «цифру». А «цифровая» реальность не уживается с индустриальным сознанием человека западной цивилизации. Оно гораздо ближе к сознанию средневекового человека, крестьянина, возделывающего свою грядку. Только грядка эта будет в инете.

Так говорил культуролог.

А в чем разница в сознании деревенского жителя Х века и городского – века ХХ? Представим, что оба они заполнили анкету, состоящую из шести пунктов.

Вот как бы выглядела анкета человека индустриальной, уходящей от нас эпохи:

Вопрос 1. Назовите одну неоспоримую ценность, признаваемую Вашим обществом.

Ответ: человеческая личность. Нет ничего важнее человека в этом мире. И чем более развита личность, чем она успешнее в своем развитии – тем выше она ценится (прославляется) другими людьми.

Вопрос 2. Какие качества необходимы человеку в Вашем мире?

Ответ: Образование, самостоятельность, мобильность, способность к постоянному совершенствованию – все те, что позволяют легче адаптироваться к переменам, участвовать в них и даже создавать условия, способствующие быстрым переменам в жизни.

Вопрос 3. Лучший возраст человека?

Ответ: зрелость, когда человек сам себе господин. Он хозяин своей судьбы, много хочет и имеет возможности для осуществления своих желаний.

Вопрос. 4. Про каким признакам Вы определяете своих и чужих?

Ответ: национальность, уровень доходов, политические взгляды.

Вопрос 5. Существует ли идеал общества и человека?

Ответ. Сейчас – нет. Но в будущем идеал возможен, к нему надо стремиться. И в этом идеале будет место всестороннему развитию личности, всех ее составляющих: физической, умственной, нравственной. Соответственно в идеальном обществе должны найти свое полное воплощение принципы, свободы, равенства, справедливости.

Вопрос 6. Можно ли достичь идеала?

Ответ. Безусловно. Наука и социальный прогресс ведут к нему.