Иезуит. Сикст V

— «Злейший враг» — говорите вы, синьора, — продолжал он, — но чем же я, бедный монах, прозябающий в этой келье, мог возбудить ненависть. Не ошибаетесь ли вы?

— Перестаньте со мной лицемерить, Феличе, — возразила герцогиня, — это, право, лишнее. Поговорим откровенно. Папа Григорий при смерти; я это знаю от моего дяди, кардинала Фарнезе.

Ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице Перетти.

— Смерть папы была бы большим несчастьем для всего христианского мира, — сказал он. — Его святейшество не может быть моим врагом потому, что вражда бывает только между равными; хотя он и не признал глубокую преданность, которую я к нему питаю, но во всяком случае ввиду текущих событий, крайне неблагоприятных для святой католической церкви, смерть папы может повести к весьма грустным осложнениям, ибо теперь именно необходимо, чтобы главой католицизма сделался человек умный и энергичный.

— Я с вами совершенно согласна, — отвечала герцогиня. — Святая коллегия в данную минуту и занята этим важным вопросом: выбором нового папы и, как мне кажется, он уже найден.

— А как его имя, синьора? — медленно спросил настоятель.

— Александр Фарнезе, мой дядя, — почти шепотом отвечала герцогиня.

Кардинал Александр Фарнезе пользовался чрезвычайной популярностью в Риме, его звали великий кардинал. Умный, образованный, справедливый, Фарнезе снискал всеобщую любовь. Получивший кардинальскую шапку в четырнадцать лет от своего дяди Павла III, он никогда не ронял своего кардинальского достоинства. Обладая колоссальным богатством в сто двадцать пять тысяч червонцев ежегодного дохода, Фарнезе делал много добра, что также весьма способствовало его популярности. Ко всему этому он был еще не стар. Лучшего преемника папе Григорию XIII, нежели кардинал Фарнезе, нельзя было и пожелать. Генерал францисканцев все это мгновенно сообразил, и в груди его шевельнулось чувство зависти. Перетти давно мечтал о папской тиаре, но как человек умный хорошо понимал, что мечты его несбыточны. Помолчав немного, он сказал:

— Простите, герцогиня, но я не понимаю, чем может касаться меня, скромного монаха, выбор вашего дяди в папы?

— Очень многим, мой милый Феличе, — отвечала герцогиня, — я уполномочена от моего дяди сделать вам формальное предложение. Вы стоите во главе кардиналов папы Пия V, следовательно, ваша партия располагает восемью голосами. Мой дядя распоряжается григорианцами, составляющими почти половину святой коллегии, кроме того, на стороне дяди есть много французских кардиналов. Объединившись с вашими, они составят большинство. В награду дядя обещает сделать вас первым министром, и вы станете раздавать кардинальские шапки, всем, кому захотите. Принимаете ли вы мое предложение?

— К сожалению, прекрасная герцогиня, ваш план неосуществим, — отвечал Перетти. — Кардиналы папы Пия V будут руководствоваться своей совестью, и, конечно, не послушают бедного францисканского монаха.

— Но Феличе…

— Что же касается до меня, — продолжал Перетти, — то я не добиваюсь земных почестей и довольствуюсь этой скромной сутаной и бедной кельей; другого ничего не желаю.

— Следовательно, вы отказываетесь?

— Да, отказываюсь.

— Понимаю, — отвечала, сверкнув глазами, герцогиня, — вы уже обещали ваши голоса какому-нибудь другому конкуренту. Если это так, то скажите прямо, какие вам сделаны обещания и мы, быть может, предложим вам что-нибудь лучшее, да не на словах, а на деле.

— Вы можете оскорблять меня, синьора, — почтительно отвечал Перетти, — но, повторяю вам, что скромный монах, как я, слишком далек от мысли о житейской суете. Тем не менее смею уверить вас, что под этой грубой сутаной бьется преданнейшее вам сердце монтальтского пастуха.

— Но, извините меня, Феличе, — отвечала герцогиня, — вы ведь должны понять мою горячность, дело идет о чести фамилии Фарнезе и о том, чтобы дать святой церкви достойного папу, который возвратил бы ей ее прежнюю славу и могущество.

— Успокойтесь, герцогиня, Святой Дух снизойдет на кардиналов и внушит им их обязанности, они изберут достойного наместника Христа, — сказав эту ничего не значащую фразу, генерал францисканцев встал, давая этим знать, что аудиенция окончена.

Герцогиня ушла разгневанная. Перетти опять принялся читать Макиавелли.

II Выборы папы