Иезуит. Сикст V

Барон Карл Гербольт хотя и был менее других виновен, не по убеждению пристал к заговору, а лишь из дружбы к Зильберу, несмотря на все это не мог рассчитывать на помилование. Сначала Гербольт надеялся, что посланник Франции за него заступится, но эта надежда оказалась тщетной. При святом престоле в то время было два посланника французских: от католической лиги и от короля Генриха; каждый из этих представителей преследовал свои цели и употреблял все зависящие меры, дабы мешать коллеге. При таких условиях заступничество одного из представителей Франции в глазах папы не имело никакого значения. Единственный человек, принимавший горячее участие в судьбе бедного Карла, была его мать, еврейка Барбара. Она ходатайствовала за сына везде, где было можно; у следователей, кардиналов и вообще у всех важных синьоров. Но что же они могли сделать, когда за ходом следствия наблюдал сам Сикст V. Освободить Карла из тюрьмы при помощи золота также было невозможно. Все караулившие арестанта, в случае его бегства, были бы повешены; жизнь дороже золота, а потому никто и не соглашался на подкуп, хотя каждый из тюремщиков был способен соблазниться золотом. Барбара в отчаянии прибегла к другим мерам. Надо знать, что эта женщина имела чрезвычайное влияние на всех евреев, проживавших в Риме. Она задумала поставить на ноги самых решительных из них. Для этой цели Барбара назначила им свидание в катакомбах, куда и мы последуем.

XXXII Мстительница

На одной из площадок бесчисленных лабиринтов подземелья собралась группа замаскированных, человек двадцать. По виду это были рабочие каменщики, но при тщательном осмотре можно было заметить под их одеждой оружие. В полумраке подземелья молча стояли эти люди, очевидно, кого-то поджидая. Вскоре из-за угла площадки показалась женщина в маске, закутанная в плащ.

— Рубек! — сказала она резким голосом.

Высокий и широкоплечий рабочий с длинной черной бородой сделал шаг вперед.

— Здесь, — отрывисто отвечал он.

— Подойди!

И Рубек получил из рук замаскированной женщины кошелек с золотом.

— Иуда Макавей! Исаак! Давид! — перекликала таинственная женщина всех присутствовавших и вручала каждому кошелек золота.

Кончив эту процедуру, она воскликнула:

— Мстители Израиля! Я должна сообщить вам цель, для которой к вас сюда пригласила. Но прежде всего скажите мне, готовы ли вы исполнить клятву, данную вами на святой Библии?

— Мы те же слуги великого Израиля, какими ты нас знала. Приказывай! — отвечали замаскированные.

— Вы не должны забывать, — продолжала странная женщина, — что я всех вас вывела из пучины нищеты, я дала вам золото, и вы получили возможность существования. Что дали вам христиане? Постоянные преследования и всеобщее презрение. Вот, например, ты, Рубек, — обратилась она к первому рабочему, — к чему послужили твои храбрость и знание военного дела, что дали тебе христиане?

— Мне? — откликнулся глухим голосом Рубек. — А вот что они мне дали. Поверив, что протестанты ратуют за права человека и восстают против тирании пап, я отправился к гугеноту Ледигиеру в отряд и просил его принять меня в кавалерию Дельфинато. Начальник гугенотов мне объявил, что он не может этого сделать, потому что я еврей, и что мне необходимо переменить религию.

— Ну а твои познания в медицине, Макавей, оценены ли нашими господами христианами? Я знаю, — говорила женщина, — что, кроме твоих научных знаний, ты отдаешь последний свой грош каждому нуждающемуся, не обращая внимания на религию, к которой он принадлежит. Оценен ли ты, как ученый и как человек?

— Даже чересчур оценен, — с горькой иронией отвечал медик. — Я помню, как однажды, проходя по одной из пустынных улиц Рима, наткнулся на лежавшего среди дороги человека. Я тотчас же нагнулся, осмотрел его и увидал, что у несчастного апоплексический удар, я поспешил пустить ему кровь и тем спас ему жизнь. Вдруг откуда-то взялся хирург-цирюльник и стал кричать, что проклятый некрещеный еврей отбивает практику у христианина; собралась толпа, меня начали бить и решили бросить в Тибр; к счастью, подоспели сбиры, вырвали меня из рук разъяренной толпы и отвели в тюрьму. Суд меня приговорил к большому штрафу, и так как я его не мог заплатить, то меня и посадили вместе с ворами и разбойниками. Спасибо, друзья выручили, и мне удалось убежать из тюрьмы.

— Но ты, быть может, по своей доброте простил христианам обиды, нанесенные тебе?

— Кто, я? Я?! — вскричал Макавей, сжимая кулаки. — О нет! Если бы я мог по капле выпустить всю их кровь, я бы не задумался.

Каждый и свою очередь рассказал о своем столкновении с христианами и о несправедливости, последних.

— Значит вы все решились мстить христианам? — обратилась женщина к собранию.

— Мстить! Мстить! Смерть христианам! — вскричали все в один голос.

— Если это так, то прежде всего долой маски, здесь они лишние; мы хорошо знаем друг друга, — сказала женщина, снимая маску. И перед мнимыми рабочими предстала Барбара, наследовавшая несметные богатства зверски убитого банкира Соломона.

Все последовали ее примеру.