If I’ve got to go – если надо ехать

– Все это весьма печально. Но хуже всего дело обстоит с живописью, с картинами. Они все профессионально написаны, но что на них изображено? Искусство, пародирующее советский строй, когда оно было под запретом в России, вызывало любопытство во время холодной войны. Сейчас в России это делается сплошь и рядом, и интереса это не вызывает. Я на этом терплю большие убытки.

Мы это сразу поняли. Мистер Питман, обычно спокойный и ловкий бизнесмен, повысил голос и начал размахивать руками.

– Так что, вы решили закрыть русскую галерею, – спросила Леночка, – и перейти на современный оголтелый авангард?

– Как раз – нет! Вот на эту тему я и хотел с вами поговорить. Кстати, насчет авангарда. Сейчас в моде русский авангард 20-х годов, но, к сожалению, он весь уже разобран, разворован и раскуплен коллекционерами. Один только Костаки раздарил русским музеям и вывез из России огромное количество Малевичей, Кандинских, Зверевых, Поповых… В связи с этим у меня есть к вам предложение. Я хочу послать вас в командировку. Я понимаю, что ваше положение уже сильно изменилось со времени нашей последней встречи. Все-таки 23 выставки, из них 16 персональных. Но тем не менее посмотреть родные места вам будет интересно, тем более за мой счет.

– Вы хотите отправить нас на поиски и вылавливание затерявшегося Татлина и Штеренберга? Боюсь, что это дело мало перспективное.

– Нет, я вас не буду отправлять ни в Москву, ни в Санкт-Петербург за Малевичем, ни в Тверь скупать иконы у старушек. Вы же коренной киевлянин, а потому я хочу отправить вас в Киев. Наверняка у вас остались знакомые среди художников, графиков и коллекционеров?

– Не сомневайтесь. Союз архитекторов был для меня всегда, как дом родной. Так что приятелей среди коллег масса, но скульпторов и художников тоже хватает.

– Вот и отлично. Мне показали любительский фильм про вернисаж на какой-то кривой улице, на верху которой стоит красивая церковь с пятью куполами.

– Да, это Андреевский спуск.

– Вот-вот. Чего там только я не насмотрелся. А художников столько, сколько не наберется во всей Пенсильвании. Я хочу, чтобы вы мне кое-что подобрали. Кроме того, в истории украинского авангарда все довольно туманно – Байчукисты и кто-то еще. И вы мне говорили, что ваш близкий родственник участвовал в выставках 20-х годов на Украине. Так что, подумайте над этим. И учтите, что в Филадельфии русская коммьюнити в основном из Киева, и если вы откажетесь, я всегда найду замену.

– Вот и хорошо. Пошлите кого-нибудь другого.

– Нет, это я просто так сказал. Мне бы не хотелось связываться с кем-то другим. Здесь каждый парикмахер считает себя искусствоведом. С вами поедет мой сын. Не для контроля, избави боже! Он просто знает, что нам нужно. Жду вашего звонка в течении недели. Подумайте.

А сейчас good luck, или, как говорят у нас, да наверное и у вас, зайт гизинд. Надеюсь, это вы понимаете.

Мы шли по Брод-стрит. Погода была чудесная – осень уже закончилась, но было еще тепло – близился Christmas. Вообще настоящая осень приходит в Филадельфию поздно и проходит очень быстро: за три-четыре дня опадает вся листва, и начинается похолодание. Но потом опять устанавливается теплая погода. И сейчас, несмотря на последние желтые листья, было очень тепло, чувствовался юг и близость океана. Мы повернули на Волнут-стрит и вышли к Ритенхауз-скверу. На жухлой траве сидело несколько молодых людей. Через сквер проезжал поезд из трех вагончиков, который везли две полные дамы. В каждом вагончике было по 4 ребенка разных цветов кожи. Это выехал на прогулку детский сад.

Мы сели на скамеечку напротив собора. Риттенхауз-сквер – это единственное место в Филадельфии, где много настоящих каштанов. Каштаны еще валялись на земле, совсем как в киевских скверах. Казалось, что даже их запах, когда раскрываешь колючую кожуру, напоминает Киев. Мы обсуждаем предложение мистера Питмана. Что и говорить, звучит заманчиво. Есть о чем подумать и о чем поговорить. Время уж слишком бурное: и природные катаклизмы, и политические бури, и войны. Кончается тяжелый високосный 2004 год. Те места в Шри-Ланка и на Мальдивах, которые я посетил перед отъездом в Америку, разгромлены гигантским цунами. Сорок два острова Мальдивской республики полностью уничтожены, в том числе и наш гостеприимный Willingely Village. Трудно поверить, что простодушные хозяева мелких магазинчиков с раковинами и акульими зубами, что все официанты ресторана и бои, подносившие наши чемоданы и лазавшие для нас по пальмам за кокосами – все они вместе с островом были накрыты гигантской волной и погибли.