If you get me. Книга вторая. Если ты достанешься мне

[12:31, 20.12.2019]Людмила: I regret and mourn this mournful day. Our life, unfortunately, is not eternal, and no comforting words can help calm the pain of loss. I wish you strength of mind. Let the earth be soft fluff for Eric. May the Lord protect you from all troubles .

Его слова звучали где – то в глубине, где-то там, глубоко внутри: «Моя красавица. Я уже тоскую по тебе», – она вспоминала, стихи, которые он нашёл в интернете: «Ты как хороший снег зимой. Как свежий воздух весной. Как теплое солнце летом. Как прекрасные листья осенью. Вы просто замечательны», – прокручиваясь в голове, его слова, воскресили былой эпизод: осенние дни, гуляя по парку, по телефону она беседует с ним: кругом нападали яркие, красные, жёлтые листья, вот полетели пестрые звёзды клёна, ну, а там, на фоне заброшенных финских домиков фотографирует Джейн…».

В то же время, информация, что появились в сетях интернета, в предновогодние дни казались пугающей, в новостях сообщалось: на круизном лайнере Diamond Princess пассажиры умирали от кароно вируса, обнаруженного в Китае, число зараженных достигло 70 человек, примерно 600 пассажиров судна нуждалось в лекарствах. Эпидемия продолжала разрастаться и более 37 тысяч людей заразились Novel Coronavirus Pneumoni (NCP), люди по всему миру за пределами китайской стороны продолжали умирать от убивающей вирусной пневмонии.

Смотря на закат, Людмила подумала: «Много ли, человеку надо, жизнь сама по себе прекрасна», – солнце садилось за морской горизонт, скрываясь за дальней чертой небосвода, темнело, размывались дальние грани, сливаясь с ним воедино. Припомнились строки его письма: «И знаете, у меня есть мой собственный бизнес, квартира, – а незадолго до Рождества, Эрик писал ей о том, что «был на работе в Индийском Мумбаи». «Кто знает, может в этом видео, сделанным около год назад на палубе корабля, обозначилось начало его конца; таинственного заболевания? С одной стороны человек получает материальные блага, и вроде бы, всё предназначено для радости жизни, получай удовольствия но…, стороны жизни, как острые грани, а нет…, и соскользнулся, когда благополучие, что на чаше весов; не самое главное, здоровье перевешивает все материальные ценности и вдруг всё это, всё это кажущееся благополучие становится эфемерным, тает, обесцениваясь материальным, энергия жизни, сжимаясь в сознании, исчезая с лица земли, сходит, на нет, дематериализуясь у горизонта»

В её голове вновь и вновь прокручивался сюжет видеоролика: «Он среди заснеженной палубы, вокруг сумеречная темнота, безжизненное пространство среди коридоров, оттуда повеяло холодом: вот, он стоит на пороге одной из пустотых, заброшенных комнат, там безмолвствует ветер, стонет, пугающее и протяжно, зовя невидимым ртом смерти, словно ища кого-то. Затем, фокус перемещается среди мрака каюты к дверям, блики слабого фонарного света на мгновение освещают стоящего в тёмном проёме двери, повисшей на скрипучих стонущих петлях, дверь резко раскачивается вторжением ветра… Палуба корабля, блестит снег, в скрипе ветра фонарные качаются тени. Прожектор выхватил на свету его, его взволнованность, взгляд, улыбку, фигуру, где теплится жизнь, энергия материального тела – отразила его красоту, что рвалась наружу. Улыбка, он обращается к ней, чу и свет души вспорхнёт со словами, отверзшись в облаке пара. Исчезающая, захватывающая, сжигающая бренное тело энергия красоты, ответ на вопрос: «что в нём привлекло с первого взгляда?» Те секунды, когда маячок остановился на нём, в синем костюме, он под стать румяному яблоку, которое через доли минуты замёрзнет. И только мгновение, секунды в вечности, секунды, отмеренные среди окружающей мерзлоты, ему, как яблоку, в котором всё ещё теплится жизнь…, там, на той зане снеженной палубе, в полумраке прожекторов поблёскивал лёд. Румянец на бледном лице; на шаг между жизнью и смертью. Невозможно забыть, то пронзавшее тревожное ощущение, первое мгновенное чувство осмотра видео ролика; все эти зловещие знаки, оказались интуитивно распознаны. Этот сигнал вселенной в предчувствии того, что случится…, его долгих страданий, ноющей боли с цепляньем за тонкую нить веры, в борьбе с наступающей болью за жизнь, предвидение ощущений смердящей с колыханием ветра, притаившейся где-то за шторами смерти.