ИГ/РА

Втолкнув его в свой кабинет, я хлопнул дверью перед его носом и повернулся к Илоне.

— Не обращай внимания.

— Игорь Викторович, да я же не хотела… — всхлипнула она, опустив голову, но держа спину ровно, как по струнке.

— Илона, не реви. Всё в порядке. Кофе.

Она снова всхлипнула и подняла на меня полные слёз глаза.

— Ты всё сделала правильно, а он просто дебил, — я подмигнул, и она натянуто улыбнулась.

— Я всё слышу! — послышалось из–за двери.

Коротко усмехнувшись, я кивнул моей секретарше и тихо шепнул:

— Слабительного в его чашку можешь подсыпать, разрешаю. Только мне знак подай.

Илона медленно, очень медленно растянулась в зловещей улыбке, и я прикрыл рот кулаком, чтобы сдержать смех. За дверью моего кабинета что–то упало, послышалось смачное матерное ругательство.

— Кофе, — снова приказал я, входя в кабинет.

Тимур сидел на стуле, закинув ноги на стол. Ничего не разнёс, только несколько стопок бумаг валялись на полу.

— Так, голубь мой сизокрылый, — начал я, занимая своё законное место, — Перед Илонкой придётся извиниться.

— С какой–такой радости? — прорычал Тимур, злобно сверкая глазами.

— Во–первых, она — женщина. А ты её козой, дурой, блондинкой тупорылой, — я покачал головой и бросил ему укоризненный взгляд, — Нельзя так. Что она тебе сделала?

— Бесит она меня. Не нравится. Что–то в ней не то, — Тимур прищурился, — Не доверяю.

— Тебе и не надо, она мой работник. Я доверяю, этого достаточно. Хорошая девчонка, а ты её чмыришь. С красным дипломом, между прочим, институт закончила.

— Да мне похер. Не нравится и всё. Не буду извиняться.

— Агеев, тебе скоро сорокет стукнет, а ты как маленький, — я вздохнул и взъерошил волосы на макушке, — Извинись. И ноги со стола убрал.

Он послушно скинул свои нижние конечности на пол, и тяжело вздохнул. Зажмурившись, он сцепил в замке руки на животе.

— Как съездил? — кивнул он в мою сторону.

— Хорошо.

— Как Ольга?

Чуть помедлив, я ответил:

— Хорошо.

— Что, не срослось? — Тимур расплылся в ухмылке, — Не твоя она женщина, Лазарев. Помяни моё слово.

— Не твоё это дело, Агеев, — огрызнулся я, — Сами разберёмся.

— Разбирайтесь, только без крови и мяса. Я за вами подчищать не стану.

— Нарыл что–нибудь на Светловых?

— Ничего нового. Умерли в пожаре в 2001. Дочь пропала без вести за несколько дней до этого. В 2007 всплыла в Киевском морге. Передоз, — сухо выдал он информацию.

— Скорее всего, они обменялись документами, — пробормотал я, припоминая рассказ Ольги, когда мы ехали в машине, — Вряд ли кто–то делал анализ ДНК. А почему настоящую Морозову никто не искал?

— Детдомовская, — пожал плечами Тимур, — Восемнадцать стукнуло уже, кто таких будет искать? Её ловили пару раз за проституцию, но данные оперативно подчистили. Стас, конечно, всё раскопал, но там большие люди замешаны, не подкопаешься.

— Ратный тоже замешан?

Тимур кивнул.

— Значит, так они и познакомились, Ольги наши. Вот бывают совпадения, — протянул я, глядя на дверь, за которой послышался стук каблучков.

— Да, бывают, — Тимур поморщился, едва дверь распахнулась.

Илона подошла к столу с небольшим подносом, и поставила на стол две чашки. Мою она незаметно толкнула вперёд и ехидно мне улыбнулась.

— Ваш кофе, — пропела она, стараясь не смотреть в сторону Агеева.

— Спасибо, Илоночка, — я посмотрел на Тимура и вскинул брови.

Тот пожевал губы и прищурился, бросая на меня грозный взгляд.

— Я могу идти? — ворвался в наш безмолвный диалог тонкий голосок.

Нащупав пяткой ногу Тимура под столом, я надавил на неё каблуком на туфле. Тот даже не поморщился, но вздрогнул и послал мне свой фирменный убийственный взгляд. Я надавил сильнее, и он побагровел, но всё–таки открыл рот:

— Извини.

Довольно улыбнувшись, я посмотрел на Илону. Та опешила, и виновато покосилась на его чашку с кофе. Я фыркнул и улыбнулся ещё шире, а потом кивнул:

— Можешь идти.

Она поплелась из кабинета с выражением растерянности на лице. На несколько секунд застыв в дверях, она бросила на меня взгляд полный ужаса и открыла рот, чтобы что–то сказать, но я коротко отрезал:

— Иди, Илона.

Тимур уже опустошил свою чашку первым глотком, и я отчаянно сдерживал смех, сцепив зубы. Мы поговорили с ним о делах насущных буквально пятнадцать минут, пока не раздались громкие, неприятные бурлящие звуки.

— Что за? — Тим схватился за живот и нахмурился.

Я готов был разразиться диким хохотом, но прикусил щёку изнутри, чтобы сдержаться. Агеев посидел ещё пару секунд, а потом подскочил с места, опрокинув стул, и пулей вылетел из кабинета. Глядя в открытую дверь, и его спину, исчезающую за поворотом коридора, я не выдержал и громко заржал. Из приёмной донеслось хихиканье и фырканье, а потом и Илона засмеялась звонким заливистым смехом.

— Что ты ему подсыпала? — вытирая слёзы сказал я, выйдя в приёмную.

— Магнезию, — вертясь на кресле, ответила Илона.

— Сколько?

— Два пакетика, — она сверкнула белозубой улыбкой и снова захихикала.

— Срать он будет долго, — констатировал я, глядя в ту сторону, куда исчез Тимур.

Илона фыркнула и тихо засмеялась, прикрыв лицо руками. Потом она затихла, подняла на меня голову и посмотрела виноватыми глазами: