Игемон. Размышления о региональной власти в России

Казалось бы, Ярослав мог неоднократно в течение собственной жизни убедиться в порочности системы назначения наместниками сыновей, которая оборачивалась в итоге дроблением единой Руси на «маленькие, но гордые» княжьи уделы. То есть образовывались этакие недогосударства, только формально зависимые от «федерального центра», стола великого князя в Киеве. Да, эти княжества были еще в состоянии организовать какой-либо совместный поход-набег на того или иного соседа Руси (хотя половина из этих походов уже заканчивалась неудачно), но были совершенно не в состоянии поодиночке противостоять сильному агрессору. Тем не менее великий князь Ярослав, которому с огромным трудом удалось самому остаться во главе единой Руси (по некоторым источникам, он даже назывался кесарем, то есть императором), словно загипнотизированный сложившейся за два поколения практикой, продолжает назначать сыновей наместниками лучших городов и территорий. Результат не замедлил сказаться.

Фундамент внутренней политики

А что же внутреннее устройство подвластных земель? Занимались ли вопросами внутренней жизни страны великие князья и их наместники? Или только ходили воинскими походами на соседей (а потом и друг на друга), а саму Русскую землю рассматривали как завоеванную территорию? К сожалению, мы должны констатировать, преимущественно это было именно так.

Впрочем, «первых ласточек» осмысленной внутренней политики мы замечаем уже при княгине Ольге. Чтобы подробнее коснуться этой темы, вернемся на столетие назад.

Княгиня Ольга (ок. 920–969), вдова князя Игоря, сына Рюрика, впервые на Руси упорядочивает налоговые сборы. К этому ее подводит сама жизнь, а точнее – насильственная смерть ее мужа князя Игоря Рюриковича в 945 году. По всей видимости, до этого варяжские князья собирали подати совсем просто – сами ездили с дружиной по подвластной территории и «на глазок» отмеривали подать в свою пользу. Конечно, изначально, в новгородских землях, приглашенный Рюрик и его дружина были поставлены на довольствие, размер которого был оговорен заранее. Кроме того, точно известно, что впоследствии Вещий Олег, освобождая радимичей и северян от хазар, установил совершенно определенную подать на этих окраинных землях. Отсюда – естественный вывод, что уж у себя-то в Киеве все сборы были фиксированными. Также известно, что Олег, переместившись в Киев, «обложил данью» Новгород. То есть уже в первом поколении «призванных варягов» Новгородчина (включая Изборск, Старую Ладогу и другие городища) из государственного центра превращается в провинцию государства Рюриковичей, которое при Олеге становится уже как минимум вчетверо больше, чем при Рюрике. Если при Рюрике Новгород на равных заключал договор с «варяжской» династией, то при Олеге уже платит ей некую «дань».

Также князья продолжали ездить с дружиной в полюдье, сами бдительно посматривали: не обманывают ли их местные жители, не чересчур ли жируют, не маловата ли подать?

По всей видимости, каждый раз пересчитывалось заново число дворов и жителей (хотя официальной переписи вплоть до монгольского ига, видимо, не проводилось). Да и количество жителей в поселениях было, что называется, «плавающим» – неурожаи, эпидемии, набеги соседей могли в одночасье его сильно сократить. Происходили и внезапные миграции, резко увеличивая либо уменьшая численность населения в той или иной местности.

Специфику сбора податей осложняло и то обстоятельство, что князья не всегда сами точно понимали, является та или иная земля их временным завоеванием (то есть вполне возможно обойтись с ее жителями как с взятыми в полон врагами) либо это надежное и долговременное приобретение (то есть жители этой территории – граждане твоего государства). Этим и была обусловлена печальная участь князя Игоря Рюриковича.

Накануне своей гибели Игорь вернулся из удачного похода на Константинополь. (Заметим, предыдущий поход был неудачен. Ромеи пожгли все его лодьи «греческим огнем».) В результате же второго похода Игорь получил с Царьграда огромную дань плюс «пролонгировал» договор князя Олега с Восточной Римской империей.

По всей видимости, психология завоевателя невольно была перенесена Игорем и на собственные земли по возвращении. На следующий год после своего победного похода на ромеев Игорь отправился с малой дружиной за данью в «деревскую землю», включенную еще Олегом в состав Русского государства.

Причем величина дани была увеличена Игорем в сравнении с прежними годами произвольно. Возможно, Игорь так наказывал древлян за то, что они безапелляционно отказались вступать в его войско, когда то еще собиралось в поход на Царьград. Тот факт, что сбор дани был абсолютно не регламентирован, иллюстрирует рассказ летописца о том, что Игорь, отпустив большую часть дружины с данью домой, сказал: «А я похожу еще». Итогом этого волюнтаристского решения и стало убийство князя.

Полюдье. Князь Игорь собирает дань с древлян в 945 г. Художник К.В. Лебедев. 1901–1908 гг.