Игги Поп. Вскройся в кровь

Дейна Луиз, четырнадцатилетняя поклонница из Остина, регулярно встречалась с Игги, когда он попадал в Техас. В начале 1980 года они только познакомились, и он был заботлив и ласков: «С ним я чувствовала себя умной и красивой, хотя была младше всех и стеснялась этого». Дейна помогала Игги утолить растущую жажду «обожания»: он часто жаловался, что от Эстер этого не дождешься, и вообще с малолетками в этом смысле было проще. Но потом Дейна заметила: чем дальше, тем хуже ему становится. То обаятелен, внимателен, «очень нежен», то вдруг чуть не плачет: «Все говно, все отстой, ненавижу свою жизнь». Это было не нарочно, но Дейна заметила, что Джим так и не научился сохранять лицо, когда самому хреново. «Когда он добрый, это от всего сердца. Но если ему плохо – приятным человеком он не будет, а страдает он по-крупному. Там все серьезно».

Дейна говорит, что у Джима была классическая «биполярка, прямо по учебнику». Часто по утрам он просыпался трезвый, полный сил и оптимизма: все прекрасно, все хорошо. В такие дни он с удовольствием писал тексты для новых песен, а Дейна занималась своими девочковыми делами: принимала ванну с пеной, красила ногти и вообще наслаждалась этой игрой в Гумберта и Лолиту. Иногда такое счастье продолжалось три-четыре дня, «а потом разверзался ад. Из одной крайности в другую. Я правда думаю, что он сходил с ума».

Маниакальная энергия Джима – то «электричество», о котором говорил Ван Гог, – как будто била по нему самому, а не питала музыку или шоуменство. Если во времена Stooges или Kill City он стремился работать даже из глубин своей душевной муки, то тут наступил ступор. При этом сила его личности была столь убедительна, что музыканты были уверены: все в порядке. «Я ни одной микросекунды не сомневался, что все нормально, – говорит Роб Дюпрей. – Вообще не видно было, что у него какое-то ухудшение».

И вот с такими измотанными нервами Игги должен был записать для «Аристы» альбом, который вознесет его на вершину успеха. Лето 1980 года Эстер провела в городке Порт-Вашингтон (штат Нью-Йорк) со своей подругой Анитой Палленберг, которая как раз переживала болезненное расставание с Китом Ричардсом. Джим в это время съездил на Гаити с Айвеном Кралом, где они провели довольно спокойную неделю в шикарном отеле «Олоффсон» (любимом месте Джеки Онассис и других богатых тусовщиков). Потом они перебрались в Нью-Йорк, поселились в отеле “Iroquois” и приступили к работе над материалом.

Альбом Party зарождался в обстановке почти идиллической, вспоминает Айвен Крал. Он придумывал музыку на синтезаторе “Prophet 5”, записывал на кассеты и передавал Игги, а тот писал тексты: «очень хорошие тексты». Крал считал, что с этим материалом Игги сможет стать «чем-то большим, чем такой альтернативный панк-рокер не для всех». Песен написали множество, и он верил, что у Джима наконец получится, как говорил Чарльз Левисон, «выйти на новую аудиторию».

Запись назначили на конец лета 1980 года в нью-йоркской студии Record Plant, с продюсером Томом Панунцио. В 1978 году Панунцио с Джимми Айовином помогли Патти Смит сделать для «Аристы» ее первый большой хит “Because The Night”, и от альбома Party ожидалось что-то аналогичное. Возможно, все решили, что достаточно просто сгладить в его музыке острые углы; возможно, все поддались типичному для музиндустрии восьмидесятых годов заблуждению: вот только арендуем дорогую студию, сделаем шикарную фотосессию и накрутим впечатляющий саунд барабанов, и хит у нас в кармане. Но как только началась, собственно, запись, стало ясно, что план их никуда не годится; даже музыканты Игги чувствовали себя случайными попутчиками: от них требовалось только механически сбацать несколько аккордов, ужасно предсказуемых.