Игги Поп. Вскройся в кровь

Creem приготовил фотографа, дабы запечатлеть событие. Увы, никто не удосужился приготовить Игги. А он тем временем приготовился сам: предыдущую ночь провел у очередной «богатой сучки» (“Rich Bitch”), как ласково называли «студжи» подобных девушек, и рано утром она привезла его в гостиницу в бесчувственном состоянии: он сожрал у нее весь запас кваалюда. Скотт Эштон с приятелем команды Дугом Карри извлекли мертвое тело из ее «корвета», занесли в гостиницу, сгрузили на какой-то средиземноморский кустик и не могли удержаться от смеха, глядя, как их лидер мирно спит на колючей подстилке.

К вечеру Дуг и Скотти транспортировали его, так и не очнувшегося, в клуб («Один Бог знает, что подумал бедный хозяин!» – смеется Карри), и после краткого военного совета Дуг объявил, что у него есть подходящее лекарство. Джеймс Уильямсон раздобыл шприц, и они старательно надвигали вокалиста сульфатом метамфетамина.

Не удивительно, что на сцену, где Элтон Джон собрался устроить свой веселый розыгрыш, Игги вышел, по собственным словам, «в практически неизлечимо упоротом виде, так что перепугался до смерти». Когда Элтон появился из-за кулис в горильем костюме, Игги решил, что у него галлюцинации – или что это настоящая горилла. Фотография у корреспондента получилась очень смешная – Джеймс Уильямсон пронзает дерзкого пришельца красноречивым взглядом: «Еще немного, и прибил бы. К счастью, он вовремя догадался снять горилью голову и показать свою».

Когда Элтон, сияя, явил свое истинное лицо, Игги понял, что происходит, и протанцевал с мохнатым гостем пару песен; событие было надлежащим образом освещено в Creem, с прямой речью Игги: «Элтон – клевый чувак». (Не для протокола он говорил, что Элтон затеял все это с дальним прицелом залезть в штаны к крутому гитаристу Джеймсу Уильямсону.) Несмотря на переговоры с менеджером Элтона Джоном Ридом и его лейблом Rocket, поднять боевой дух «студжей» так и не удалось, и чем дальше, тем яснее было, насколько они вымотаны. Кажется, именно в то время у них появились трогательные талисманы. У Игги – вязаный зайчик. У барабанщика Скотта – счастливое полотенце, которым он повязывал голову в критических случаях. У гитариста Рона – драгоценная подушечка с маминой вышивкой, и он зверел, если кто-то из приятелей ее прятал.

К концу года концерты иссякли, и The Stooges связались с нью-йоркским агентством ATI. Пошел слух, что они распадаются или уже распались. В Лос-Анджелесе завсегдатаи “Rodney’s English Disco” поговаривали, что Игги запросил у нью-йоркского промоутера миллион долларов за то, что покончит с собой прямо на сцене «Мэдисон Сквер Гардена»; Энди Уорхол звонил своей приятельнице Энн Верер и сказал, что слышал, будто это произойдет на новогоднем концерте в нью-йоркской «Музыкальной академии». Слухи дошли до самих музыкантов, но реакция, по словам Боба Чайковски, была вялая: «Вряд ли у него хватит духу». Вечер запомнился другим: каждую песню Игги объявлял как “Heavy Liquid”. К этому моменту уже никто – ни музыканты, ни техники – не знал, прикалывается он, или под чем-то, или в самом деле сошел с ума.

Все чаще посторонние, видя перед концертом невменяемого вокалиста, спрашивали: «Думаете, у него получится?» «Вроде всегда получалось», – отвечали им. Но тот новогодний концерт оказался поворотной точкой, говорит Найт Боб. «До того все было как бы весело. А теперь стало совсем не весело. Впереди как будто маячил дорожный знак: “Конец Близок”». Весть о том, что Зик Зеттнер, бывший роуди и одно время басист The Stooges, 10 ноября умер от героинового передоза, еще сильнее омрачила общее настроение. В последнее время единственной тягловой силой оставался Джеймс Уильямсон, но и тот уже иссякал. «Я, конечно, и так уже знал, но, наверное, урок надо было повторить несколько раз: на Игги полагаться нельзя. Такая группа, такой мог бы быть [успех]… а вышел полный провал».

К январю 1974 года, когда The Stooges вернулись на Западное побережье сыграть четыре концерта в сан-францисском клубе “Bimbo’s”, толпа сильно поредела: в зале, рассчитанном на 700 человек, кучковалось возле сцены всего несколько десятков. Джоэл Селвин, корреспондент Chronicle, вспоминает, что, несмотря на недостаток публики, группа, изрядно потрепанная, рубилась как полагается, и Игги выкладывался по полной. Когда он сиганул в зал, кто-то стянул с него плавки, и все услышали прямой репортаж в микрофон: «Происходит отсос, происходит отсос!» (“Somebody’s sucking my dick, somebody’s sucking my dick!”) Наконец ему это надоело, он заорал: «Отдай обратно, сука!» – и продолжил выступление. Селвин включил в отчет этот случай, обильно пользуясь «звездочками». «Но я, так сказать, гендеризовал эту историю, – говорит он, – я написал: дескать, одна девушка, и так далее. На следующий день звонит мне какой-то тип и говорит: “Никакая не девушка, это были мы, я и мой кузен Фрэнки!”» Энни Эппл тоже была на концерте и думает, что Игги вообще не отсёк, что происходит, и вряд ли получил удовольствие, просто «с волками жить, по-волчьи выть».