Игла

Момента взрыва ожидали, но все равно эффект превзошел все ожидания. Ярко-оранжевая вспышка в темном небе вызвала бурю восторгов и радостных криков. И вот уже от этого искусственного солнца в ночи отделились тысячи мелких светящихся осколков. Они мгновенно гасли, сгорая, не долетая поверхности земли. Однако горели как-то необычно. Они не походили на падающий сгорающий метеорит. Осколки пылали, оставляя за собой шлейф темного зловещего дыма. И буквально через несколько минут вся округа наполнилась непонятным тяжелым запахом, сдавливающим легкие и туманящим глаза.

Веселье и эйфория сменились ужасающей паникой. Когда Войэр увидел задыхающихся и корчащихся в судорогах своих однокурсников, то принял единственное правильное разумное решение — побежать в сторону ближайшего здания подальше от этой агонии. Он сразу же бросился не к входным дверям, ведущим в само здание, а вниз в подвал, где могли находиться герметичные помещения. Войэр понял причину удушения зрителей и празднующих выпуск студентов. Газ от разорвавшейся кометы. Это он убивает людей.

Человечество само открыло свою погибель. Выпустило на волю убийцу, с такой яростью напавшего на все живое. Вот почему эта скрытая тайная комета не желала подпускать исследователей для познания. А своей смертью она убивает. Но насколько хватит смертельных доз. И как долго этот газ задержится на земле. А если навечно, то какой был смысл в этом спасении. Не проще ли было без мучений и страданий, не оттягивая свою предначертанную участь, остаться вместе со всеми. И только вера в ту возможность, что газ рассеется, потеряет силу, или полностью нейтрализуется, удерживала Войэра в этом подвале.

Вот такие и столько вопросов мучили Войэра, запершегося в какой-то темной комнатушке. Для большей безопасности он снял с себя нижнюю майку и, смочив в воде, приложил к лицу. Таким способом их учили спасаться от дыма. Спасет ли такой примитивный способ от космического газа, можно было лишь гадать и выжидать. Время даст более точный ответ. А сейчас ничего не остается делать, как уповать на судьбу, на герметичность помещения, способного не допустить яд во внутрь. И верить в удачу. А вдруг, да и повезет ему.

К нему не доносился шум и предсмертные крики сверху. Толстые стены надежно скрывали от внешнего мира. Мысли терзали и больно сверлили в мозгу, но нужного ответа не приходило. Он не остался там вместе со всеми, кто встретил этот кошмарный газ. А здесь лишь тайна и его разнообразные предположения. Так в тиши и внешнем спокойствии Войэр сумел уснуть, заглушая страшные мысли.

Он понял о своей трагической ошибке, когда однажды, решившись наконец-то, поздним утром вышел наружу. Не нужно было прятаться или вообще просыпаться. После увиденного жить не хотелось. По всей округе валялись истерзанные тела людей. Это совершенно не походило на смерть от удушья. Здесь произошла необъяснимая трагедия и кошмарное массовое убийство. Тела мужчин и женщин, детей и стариков, истерзанные, потрепанные, изувеченные, с многочисленными рваными ранами беспорядочно валялись на земле.

Живых среди них не было никого. Это ошеломило и повергло в шок Войэра. Да, он ожидал нечто схожее, предполагал встретить на поверхности некую трагедию. Но только не такой ужас. Что же это за враг такой всего человечества посмел поднять руку на существо разумное, находящегося под защитой цивилизации? Очень редкие и до минимума случайные убийства происходили на планете Зван, о которых потом многие дни обсуждались и осуждались по всем уголкам земли. Но одним махом лицезреть последствия такой кошмарной бойни — не зрелище для слабонервного и в духе гуманизма воспитанного молодого выпускника института с либеральной человеческой специальностью. Войэр был на грани сумасшествия. Его мозг отказывался воспринимать действительность.

Да, он учился такой профессии, которая предусматривала освоение неведомых земель и встречу с агрессивной реальностью. Но ему казалось, что зверя можно нейтрализовать, приучить или прогнать, чтобы не вмешивался в процесс познания. Даже к такой акции, как убийство готовила кафедра вуза. Но монстра, чудища и безмозглого, бездумного существа. О войне себе подобными гуманоидами даже мысли ни у одного, нормально мыслящего, возникнуть не могло.

Войэр учился многим специальностям. У него был талант в одной области, которую он и осваивал, как основную, но понимал, что однобокие и односторонние знания могут мешать в работе. Поэтому и посещал максимум курсов и школ по осваиванию тех или иных навыков, считая их не только, как фактор расширения кругозора, но и нужными в жизни и его работе. Он стремился к освоению разносторонних наук.