Игла и нить

Еще в раннем детстве Анна поняла, что в волшебстве наузников нет ничего сказочного. Никаких волшебных ламп. Никаких волшебных палочек или плащей-невидимок. Наузники творили свою магию с помощью различных узлов на разноцветных нитях – только этот магический язык они и признавали. Тетя объясняла это так: Узел лаконичен и безопасен. Но прежде всего он неприметен. Его можно завязать незаметно для окружающих. Он надежно хранит наши тайны.

Как будто сама по себе узелковая магия была недостаточно скучной, бесконечные заучивания комбинаций превращали ее для Анны в настоящую муку. Мало было просто уметь завязывать разные узлы, необходимо было учитывать материал нитей, их цвет и количество, тип и количество узлов, месяц, день недели и время суток – каждый из этих аспектов имел определенное магическое значение. Представь, что каждое заклинание – это предложение, каждая нить – слово, а каждая комбинация – буква, из которой оно складывается.

Заучить все комбинации было, в принципе, возможно, однако существовало бессчетное количество сочетаний, меняющих значение заклинания практически на противоположное. Добрая половина Книги наузников была посвящена именно таким комбинациям – огромный справочник, почти не предполагавший никакой импровизации и не допускающий получения удовольствия от занятия магией.

– А теперь попробуй сама. – С этими словами тетя распустила узел на черной нитке, и мотылек мгновенно взмыл в воздух.

Анна взяла нить и завязала ее концы нужным образом. Какое-то время она следила за полетом мотылька, а затем мысленно сформировала свое намерение в виде заклинания: Туго узел завяжу, крылья мотылька сомкну. Девочка почувствовала на себе взгляд тети и сильнее сосредоточилась на творимом заклинании. Моя хира – это стебель и шип. Сосредоточившись на прочности нити под пальцами, Анна туго затянула узел. Мотылек упал на стол, но, прежде чем девочка успела насладиться своей маленькой победой, крылья насекомого задергались, и оно снова взмыло в воздух. Нет.

По лицу тети промелькнула тень удовлетворенной улыбки. Она закрыла глаза и сказала:

– Твоя хира слаба. Это простейшее заклинание. Простейшее.

Анна привыкла разочаровывать тетю, но, когда дело касалось магии, разочарование в голосе тети жалило девочку в самое сердце. Мотылек тем временем сел на подсвечник и принялся ощупывать его своими лапками, будто оценивая. Не найдя в подсвечнике ничего интересного, мотылек вновь взмыл в воздух. Анна сердито следила за его полетом, пока не поняла, что сердиться на мотылька просто глупо.

– Когда ты решишь быть более внимательной, мы продолжим.

Анна посмотрела на тетю, постаравшись придать своему лицу выражение крайней сосредоточенности и преданности. Руки тети замельтешили в воздухе: она сложила две нити вместе и по всей длине получившегося шнура завязала несколько двойных узлов и пару восьмерок. Всего получилось десять узлов. Анна подняла глаза на мотылька, но он продолжал порхать над тетиной головой как ни в чем не бывало.

Тетя развязала первый узел, и Анна с удивлением обнаружила, что теперь в воздухе летает не один, а два мотылька. Тетя развязала второй узел, и мотыльков стало три. Заклинание заняло не больше времени, чем взмах крыла бабочки. Это колдовство напомнило Анне искусство оригами, когда кажется, что по мере складывания бумага будто растет. Руки тети быстро скользили по оставшимся на шнуре узлам, развязывая их и создавая все новых и новых мотыльков, пока над столом не повисло дрожащее темное облако из часто хлопающих крыльев. От звука, который они издавали, у Анны зачесалась голова.

Тетя завязала на своей нити удушающий узел, и один из мотыльков упал на стол.

– Как у тебя получается делать это так быстро?

– Это похоже на хаос, не так ли? – Тетя подняла глаза на мельтешащих над ее головой мотыльков. – Это и есть хаос, но хаос сдерживаемый, контролируемый. Нитями связано все вокруг, Анна, и если знать истинную природу любой вещи, можно потянуть за нить ее жизни – вперед, назад, вверх или вниз. Мотылек может ощущать себя свободным, но он не свободен. Он принадлежит мне.

– Ты веришь, что…

– Я ни во что не верю, Анна. Я знаю, и знаю наверняка. Моя хира – это стебель и шип.

– Моя хира – это стебель и шип, – повторила Анна.

Это было кредо наузников.

– А теперь заставь упасть их всех одновременно, – велела тетя.