Игла в сердце

Шибаев снова и снова гонял «кино про „газовщика“», пытаясь понять, что общего между ним и тем, кто вырубил его у дома Виты. Мысль, что это один и тот же персонаж, не покидала его. Рост, телосложение, манера держать голову, чуть наклонив вперед, даже одеты похоже. Худощавый, невысокий, какой-то… Шибаев задумался. Алик сказал: статичный. Скуп в жестах и движениях. Вот он поднял руку, неторопливо, словно в замедленной съемке; рука в перчатке; звонит; голова чуть откинута назад, отступает на шаг, когда открывается дверь и на пороге появляется Светлана Решетникова. Жаль, нет звука. Светлана говорила, что голос у него хрипловатый; лет до тридцати, худой, невысокий; белые кроссовки. Лица не рассмотреть, тем более его закрывает бейсболка с козырьком; изображение слегка расплывчато, черты нечеткие. Так, общее впечатление. Тот, у дома Виты, — он? «Газовщик»? Полной уверенности у Шибаева не было, но скорее да, чем нет. И снова — чертова кукла. Связующее звено… Этот невысокий, худой, в перчатках — и убийства? Кто он такой? Маньяк? Наемный убийца? Что его связывает с жертвами? Как он их выбирает? Если это его рук дело. И главное: зачем кукла? Что щелкает у него в голове и заставляет таскать с собой этот чертов артефакт, как обозвал куклу капитан, на место убийства? Страшное кино про вуду? Страхи и ночные кошмары? Воспоминания детства? А вампир при чем? Пробует себя в разных ролях? Играет? Если он замешан в убийствах… Сколько их было? Не бросающийся в глаза, неплохой актер, незаметный, осторожный, изобретательный…

Шибаев вспомнил дело об исчезновениях девушек несколько лет назад, когда Инга… другая, его Инга, — вызвалась помочь, и он, как последний дурак и влюбленный щенок, не сумел ей отказать. История чуть не закончилась трагически. На первый взгляд ничего общего: там был психически неуравновешенный парень, а здесь непонятно кто. Может, такой же псих. Шибаев помнил свой разговор с местным светилом психиатрии доктором Лембергом. Тот, выслушав детали, дал довольно точное описание убийцы и даже поставил ему диагноз. А что, если… Он потянулся за телефоном. Ему ответил чуть дребезжащий голос немолодого человека, сообщивший, что его слушают.

…— Борис Маркович, это Шибаев! Извините, что беспокою. Вы, наверное, меня не помните, я обращался к вам…

— Я вас прекрасно помню, — перебил Лемберг. — Александр Шибаев, частный детектив, как же, как же. Не так уж много у меня знакомых частных детективов. Проблемы?

— Проблемы, Борис Маркович. Мы не могли бы поговорить?

— Проблемы у вас лично или по работе?

— Проблемы по работе.

— Интересно, очень… да! Как я понимаю, время не терпит? Сегодня сможете? Тогда жду с нетерпением. Адрес помните?

Адрес лечебницы Шибаев помнил: тупичок Длинный канал, сразу за троллейбусной остановкой «Лесная», дом номер пять, славный двухэтажный особнячок с колоннами, большими окнами и красной черепичной крышей с флюгером. Он вошел в небольшой вестибюль и доложился дежурному, небольшому средних лет мужчине с покатыми плечами и мощной шеей — явно в прошлом борцу. Тот окинул Шибаева цепким взглядом и поднял трубку телефона.

Доктор Лемберг при виде Шибаева встал из-за стола, радостно потирая руки, и воскликнул:

— Александр! Рад, весьма! Располагайтесь и излагайте. Жду с нетерпением. Давненько мы с вами не общались.

— Я тоже рад, Борис Маркович.

Он сел в кресло напротив Лемберга. Некоторое время они с удовольствием рассматривали друг друга.

— Надеюсь, вы в добром здравии, Александр? Трудно приходится?

— Иногда. — Шибаев потрогал пластырь на лбу.

— Ну-с, так что же стряслось? Мариночка, моя помощница, держит меня в курсе городских криминальных событий, и я, так сказать, весьма подкован в данном вопросе. Дайте-ка вспомнить… — Он снял старомодные очки в круглой оправе, помассировал веки, посидел с закрытыми глазами; снова надел. — Кафе «Бонжур». Хозяйка… Запамятовал имя.

— Лутак. Алевтина Лутак. Она была задушена бельевой веревкой на своем рабочем месте вечером восемнадцатого августа.

Лемберг покачал головой.

— Если вы здесь, Александр, то это не ограбление. Рассказывайте. — Он сложил руки на столе и переплел пальцы.

— Борис Маркович, убийство Лутак, похоже, одно из звеньев целого ряда убийств. Предположительно убийца один, но способы убийства совершенно разные…

— Почему вы решили, что убийца один? Есть нечто, что их связывает? Что?

Шибаев достал из папки небольшой сверток, положил перед Лембергом. Кивнул, приглашая развернуть. Лемберг осторожно взял сверток, подержал на весу, словно пытаясь угадать, что там. Осторожно развернул и замер, уставившись на двух тряпичных кукол без лица, утыканных булавками. Внимательно рассмотрел, слегка приподнял кончиком карандаша одну, потом другую и поднял глаза на Шибаева.

— Очень интересно! Прямо средневековье. Нарочито грубо сработаны, безликость, красные булавки, что ассоциируется с кровью и смертью. Явно прослеживается намерение напугать. Сначала напугать, потом убить. Как я понимаю, убийца оставил это на месте преступления? Одну в кафе «Бонжур», а другую?