Игнатий Лойола

Пройдя определенный путь и удовлетворившись полученным результатом, Лойола решает поделиться своим опытом с другими. Он пишет свои знаменитые «Духовные упражнения». Вся эта небольшая книга представляет собой систематический месячный курс освобождения и воспитания души человека под постоянным руководством опытного наставника, какового сам Лойола был, увы, лишен. Справившись с трудностями самостоятельно, он составил по-военному подробную и внятную методичку, обучающую обычного человека, как достичь единения со Христом.

Слово «методичка» — вовсе не умаление труда будущего иезуита, ведь означает оно обучение методу, а «метод» происходит от греческого μεθοδοζ　— путь, способ достижения цели. Цель же Лойола обозначил для себя предельно ясно: привести ко Христу человеческую душу, очищенную от избыточного самомнения, открывшуюся небесам и покорную воле Отца. Лойола подробно расписывает, о чем, в какой последовательности и в какое время суток должен помышлять послушник, а наставнику дает массу ценных советов. Можно сказать, Иньиго старается не упустить ни одной мелочи в деле обучения и подготовки новобранца Христова воинства. Он, бывший комендант Памплоны, уже начинает собирать свой новый отряд.

«Духовные упражнения» полны захватывающей поэзии. Они побуждают или даже заставляют практикующего погрузиться в необычное состояние свободы.

Вот как выглядит эта инструкция по воспарению в фундаментальном труде Генриха Бёмера: «…Он [выполняющий упражнения] внезапно возносится в самые высшие слои эфира. Отсюда, паря между небом и землей, он обозревает человечество во всем многообразии рас, нравов, условий жизни: здесь мир, там война; здесь рождение, там смерть; здесь слезы, там смех».

«…Пятое вечернее упражнение носит другой характер […] перед взорами созерцающего открывается ад. […] Созерцающий видит, слышит, чувствует запах, вкушает ад, он переживает его всеми своими чувствами во всей его материальной реальности. Но созерцающий не одинок в этом […] путешествии: все время с ним рядом Христос».

В то же время при всей поэтичности руководство по духовному возрастанию в своем окончательном варианте, написанном много лет спустя, проникнуто крайней прагматичностью, свойственной Лойоле. Например, он советует своим ученикам выбирать для самобичевания не самые толстые веревки, дабы травмироваться не сильно. Этот пункт позволил Эдгару Кине[25] обвинить основателя ордена иезуитов в симуляции мученичества и лицемерном фарисействе. Но ведь на самом деле Лойола сполна испытал физические страдания — и из-за ранения и позднее, болея мучительной желчнокаменной болезнью. Просто, испортив себе здоровье неумеренным умерщвлением плоти, наш герой заботился о том, чтобы другие не повторили его ошибок, ведь своими последователями он хотел видеть людей деятельных, имеющих силы сражаться за чистоту веры. «Не следует, — говорит он в 1-й главе III части своих «Конституций», — истощать себя бдением, воздержанием и другими ограничениями, которые обычно вредят и мешают развиваться высшим добродетелям».

Но вернемся в 1522 год. Приближалась зима, а декабрь в Манресе хотя и не сравнится с российским, но все равно мало напоминает курортный сезон. Сырость, пасмурные дни, периодически даже выпадает снег, по утрам заморозки, температура не выше плюс четырех, порой траву и кустарники покрывает выпавший снег.

Человеку, ведущему такую жизнь, какую вел Лойола, пережить даже столь щадящую по российским меркам зиму было нелегко. Его раны, хоть и залеченные, давали о себе знать; кроме того, год неустанной аскезы и постоянного сверхнапряжения, как уже говорилось, не прошел даром, Иньиго серьезно заболел. К счастью, за этот год отношение к странному паломнику в Манре-се существенно изменилось: он заслужил уважение и признательность горожан, а ряд женщин из лучших семей города и вовсе стали горячими поклонницами набожного и рыцарственного проповедника.

Умереть, не свершив и половины задуманного, ему не позволили. Когда болезнь приняла серьезный оборот, его перевели из монастыря доминиканцев в дом благочестивого горожанина дона Феррера, чтобы легче было осуществлять уход за больным. Во время лихорадки он был настолько плох, что ночью при нем дежурили сиделки. Но все же крепкий организм солдата не подвел и на этот раз: Иньиго справился с хворью. Будущий иезуит поднялся с постели и начал рваться в дорогу.

Дамы-покровительницы строго-настрого велели Лойоле больше не рисковать своим здоровьем и впредь одеваться по сезону. Даже приготовили ему теплую одежду двойного сукна. Вероятно, эти добродетельные женщины надеялись, что он никуда не пойдет, а останется в их городке и будет дальше проводить свои беседы. Но Иньиго уже вырос из Манресы и готовился к настоящему подвигу. Силой слова и с помощью Божией он мечтал завоевать для Господа огромное количество новых душ, томящихся во тьме язычества. Это горячее желание — отправиться в Иерусалим в качестве проповедника и миссионера — он возымел еще в самом начале своего обращения, лежа с переломанными ногами.