Игнатий Лойола

— А вы не покупайте. Покрасьте то, что есть. Вы и вот этот ваш Артеага, например, в черный цвет, те двое (он указал на Каликсто и Касереса) — в коричневый, а мальчик (речь шла о Хуанито, паже вице-короля Наварры) пусть останется, как есть.

С этим Лойола согласился, и вся компания отправилась красить одежду. Немного времени спустя Фигероа снова позвал Иньиго, не рекомендовав ему так демонстративно ходить босым зимой. И в этом случае «бедный паломник» предпочел повиноваться.

Гроза прошла стороной. Недоучившиеся студенты снова занялись просвещением населения Алькалы.

Теперь Иньиго не ограничивался одной лишь благотворительностью и уличными проповедями. В небольшую комнатку госпиталя приходило множество народа, часто даже группами по 12–15 человек. Из них большую часть составляли женщины. Возникали разные домыслы и подозрения, тем более что одна из постоянных посетительниц, знатная замужняя дама, всегда приходила на рассвете, завернувшись в накидку, чтобы ее не узнали. В самом же госпитале она снимала плащ и сразу же следовала в комнату к Лойоле. Очевидно, ей и в голову не приходило, что она может серьезно скомпрометировать своего духовного руководителя.

Церковное начальство обеспокоилось возросшей активностью «бедного паломника» и снова вызвало следователей. Те начали допрашивать сотрудников госпиталя повторно на предмет выявления подозрительного. Такового вокруг Лойолы обнаружилось с избытком. За дверями его комнаты часто раздавались истерические крики, люди падали в обморок, с ними случались странные «духовные прозрения». Да и сама публика, толпой стекающаяся к духовному учителю, не вызывала доверия. Среди женщин попадались не только аристократки, но и особы непонятного происхождения, мягко говоря, далекие от праведности.

Из показаний одной из его учениц, Марии де ла Флор, становится ясно, что Лойола пробовал на своих посетителях духовные упражнения, устраивая людям довольно жесткий тренинг.

«Иньиго сказал, что он должен непрерывно говорить с ней в течение месяца и что в продолжение этого времени она должна исповедоваться и принимать Святое Таинство каждые восемь дней; и что сначала она будет очень радостной, не зная, откуда эта радость приходит, а всю следующую неделю она будет очень грустной, но он надеется в Господе, что она много преуспеет за эту неделю. Он сказал ей, что расскажет о трех способностях души, как он их объясняет, и о великих заслугах, которые можно приобрести во время искушения, и о простительном грехе, и о том, как он становится смертным, и о пяти чувствах, и обо всем, что с этим связано».

Лойола свято верил в свой метод очищения души, открывшийся ему через мистический опыт в манресской пещере. Теперь, помимо педантичной схемы испытания совести, там присутствовали правила различения духов, выстраданные им на собственном опыте. Силой его веры многим, даже откровенно асоциальным личностям, действительно удавалось изменить свою жизнь к лучшему.

Все эти интересные факты инквизиторы выяснили и задокументировали. Но на этот раз никаких санкций в отношении Лойолы и его друзей не последовало. Правда, внимание «церковной полиции» сыграло свою роль. Иньиго пришлось покинуть госпиталь и поселиться в одном из частных домов Алькалы.

А вскоре — в апреле все того же 1527 года — к нему пожаловал альгвасил и предложил «пройтись ненадолго». Они прогулялись прямиком в тюрьму. Страж порядка завел Лойолу внутрь и оставил со словами: «Не выходите отсюда, пока вам не будет другого приказа».

Будто специально, взятие под стражу произошло как раз на Страстной неделе, в самые горькие и скорбные дни года, когда Христос был заключен в темницу и потом распят. Очевидно, надзирали за «бедным паломником» не особенно строго, поскольку многочисленные ученики и ученицы стекались к нему прямо в камеру, продолжая курс духовных упражнений. Пришел и один из университетских преподавателей. Понаблюдав за апостольской деятельностью своего достаточно нерадивого студента, профессор крайне впечатлился и потом говорил всем: «Я увидел Павла в узах!»

Среди многочисленных поклонников Лойолы нашлись такие, кто без особого труда мог бы помочь ему выйти на свободу. Например, знатная дама донья Тереса Энрикес, жена Гутьерре де Карденаса, которую называли «безумной от Таинства» (la loca del Sacramento) за стремление причащаться как можно чаще, «много раз предлагала ему вызволить его оттуда». Но «бедный паломник» всегда отказывался, говоря: «Тот, ради любви к Которому я сюда попал, вызволит меня, если пожелает».

Навестил арестанта и Фигероа. Он спросил у Лойолы, соблюдает ли тот день субботний. Для Иньиго это было нешуточным оскорблением. Его род испокон веков славился чистотой веры. Заподозрить его, чистокровного баска, дворянина, в том, что он крещеный еврей, втайне вернувшийся к иудаизму! Намек викария так глубоко уязвил его, что через много лет Игнатий не преминул рассказать об этом в «Автобиографии». Но приход Фигероа принес пользу. Благодаря ему наконец выяснилась причина ареста.