Иголка в стоге сена

…Поверь, мне и самому не по нраву сей тевтонец, но чтобы засадить кого-либо в острог, нужна веская причина, а я таковой пока не вижу.

Я ведь тоже непрост, москвич. Я помню твой рассказ о ночном госте Волкича, равно, как и о немецкой подкове, найденной на заставе Флорианом. И когда фон Велль появился здесь, я подумал о том же, что и ты.

Потому-то я и подвел татя к немцу. Думал, если есть меж ними какая связь, авось да проявится. Да только просчитался — ни тот, ни другой не выдали знакомства! Командору, положим, нет смысла обнажать их связи, а вот Волкич, спасая свою шкуру, вполне мог его продать. А он даже вида не подал, что они знакомы!

— Что бы это дало Волкичу? Предав фон Велля, он лишь отрежет себе путь к спасению. Тот открестится от него и не станет вызволять из плена. Если же тать будет молчать, тевтонец попытается выручить его из беды.

Наверняка меж ними есть уговор о чем-то подобном. Если бы фон Велль не был уверен, что Волкич не выдаст его, он бы не рискнул появиться здесь. Остерегайся его, Воевода! Чую, он пришел сюда, чтобы освободить Волка!

— Хотел бы я поглядеть, как ему это удастся! — криво ухмыльнулся Кшиштоф. — Одолеть с горсткой кнехтов пятьдесят жолнежей, не считая нас с тобой и Флориана!

— Не знаю, Воевода, но мне что-то тревожно. Так же, как было накануне убийства Корибута. Да и слова, сказанные Волкичем на латыни, не идут у меня из головы. Наверняка они что-то значат на тайном языке Ордена…

— Что бы они ни значили, татя у меня немец не отобьет! — хватил кулаком по столу Воевода. — А попытается — выдаст себя с головой!

Только сдается мне, боярин, завтра мы оба посмеемся над твоими опасениями. Иди-ка ты лучше спать, а Волка пускай сторожат мои люди!

Глава 44

Руперт фон Велль немало рисковал, появивившись на постоялом дворе, поскольку не знал, чего ждать от Волкича. В надежде на спасение тать мог рассказать Воеводе и о его участии в убийсте Корибута, и о том, какие цели это убийство преследовало.

Едва ли он выторгует подобным образом жизнь у Самборского Владыки, а вот Орденскому Делу изрядно навредит. Руперт знал, что должен остановить разбойника, но как? И что делать, если Волкич уже успел выдать его Воеводе? Ведь если тому известно об их связи с убийцей, на постоялом дворе Командора ждет западня…

…Подъезжая к заведению Харальда, рыцарь истово молил о помощи Пречистую Деву и внутренне готовился к предательству вчерашнего подручного. Но Волкич его не выдал. Слова, произнесенные им на латыни, дали понять тевтонцу, что пленный тать хранит молчание и ждет от него помощи.

Нельзя сказать, что Руперт ему поверил, но разговор с Воеводой уверил рыцаря в том, что Волкич его не обманывает.

Старый поляк не умел притворяться, едва бы он стал беседовать о вине и бабах с тем, кого считал причастным к смерти друга. Нет! Возникни у него подозрение в связи фон Велля с пленником, он бы тут же велел своим людям взять Командора и его солдат под стражу.

Иное дело — Бутурлин. Похоже, он видел фон Велля краем глаза на лесной заставе. Руперт хорошо запомнил взгляд, коим одаривал его весь вечер московит. Такой взгляд нельзя объяснить одной неприязнью. За ним всегда стоит нечто большее. Командор знал, едва он покинет трапезную, боярин бросится убеждать Воеводу в том, что тевтонский рыцарь и есть ночной гость Волкича.

«Ну и что с того? — мрачновато усмехнулся своим мыслям фон Велль. — Даже если он видел меня в лицо, ему не удастся доказать это ни Воеводе, ни Королю. Я буду отрицать все его обвинения, а если потребуется, поклянусь, что в ту роковую ночь меня не было на заставе.

Мое слово будет весить столько же, сколько и его. У боярина будет лишь одна возможность доказать свою правоту — вызвать меня на божий суд. Струсит он, откажется от поединка — его обвинения будут признаны клеветой, примет бой — его смерть докажет мою невиновность!»

О том, что схватка может завершиться победой московита, Руперт не помышлял. Будучи одним из лучших бойцов Ордена, он был уверен, что одолеет московского коротышку.

И все же Бутурлин был опасен. Если он посеет в сердце Воеводы сомнение в непричастности фон Велля к ночной резне, тот приставит к нему часовых, а это сильно осложнит Руперту исполнение его замысла.

Замысел этот возник в голове Командора за то короткое время, пока Харальд вел его к месту ночлега. И именно датчанину предстояло сыграть важную роль в хитром плане главы Орденской Разведки…

…Искалеченный пират, некогда добывавший золото для Тевтонского Братства, усилиями Руперта превратился в успешного содержателя придорожной гостиницы. Ясное дело, что без денег Ордена он никогда бы не смог преобразовать былую хибару в процветающее странноприимное заведение.

Но средства, вложенные в дело Харальда фон Веллем, окупились сполна. Гостиница стояла у перекрестка двух оживленных дорог, по которым проезжали польские и иноземные послы, направляющиеся к королевскому двору или возвращающиеся в родные пределы.