Иголка в стоге сена

— Может, и не простыл… — подал голос рассудительный Тур. — Пока вокруг леса рыщет Самборская стража, он будет тихо сидеть в своей берлоге. Если отыскать то место да нагрянуть нежданно, может, и удастся взять в полон зверя…

— Ты знаешь, где его искать? — с надеждой поднял на него глаза Дмитрий.

— Я — нет, — покачал седым чубом казак, — но есть люди, коим Старый Бор ведом лучше моего. Если кто и сможет выследить беглого татя, то лишь одни они. Не знаю, правда, согласятся ли сии люди тебе помочь, боярин, но попробую их уговорить. Поутру мы к ним поедем…

— Вы что же, братья, решили на поводу у москаля идти?! — взъярился вдруг Чуприна. — Или мало вам тех бед, что он уже на вас навлек?!

— На меня он пока не навлек никакой беды, — пожал плечами Тур, — да и на тебя тоже. Если затея ловить Волка тебе не по сердцу, оставайся здесь, сторожи схрон до нашего возвращения. Неволить тебя мы не будем!

— Да как же так! — вспыхнул оскорбленный в самых святых чувствах Чуприна. — Вы головой рисковать будете, а я в схроне отсиживаться?!

Да пусть меня черти железными кольями побьют и шкуру с живого снимут, если я вас наедине с сим московским змеем оставлю! Ему ведь только того и нужно, чтобы вы без присмотра остались и некому было вас от опасности уберечь! Но я, назло ему, пойду с вами, побратимы, и не дам завести вас в западню!

— Слышишь, москаль? Я буду приглядывать за тобой, и если что не так!.. — Чуприна вскочил с места и, грозно сверкая глазами, обнажил до половины свою саблю.

В иное время за такие речи Дмитрий бы посек оскорбителя в капусту, но сейчас, когда его занимали более важные вещи, чем собственная честь, пропустил слова Чуприны мимо ушей. Постояв немного с полуобнаженной саблей, Чуприна понял, что выглядит глупо, и, нехотя вогнав клинок в ножны, опустился на свое место у костра.

— Все, угомонись! — устало махнул рукой Газда. — Не сердись на него, Дмитрий. Чуприна порой такое творит, что ни в какие ворота не входит, но казак он добрый, и в бою — верный товарищ.

А что ты ему не по нраву, так на то есть причина: он всех господ не любит, откуда бы родом они ни были. До того, как в казаки податься, он был холопом у одного заможного пана. Много добра от господ повидал — места живого на спине не осталось!

Чуприна возмущенно фыркнул, но промолчал. Ему явно не хотелось вспоминать былое.

— Ладно, брат москаль, нам еще перед завтрашними трудами отоспаться нужно, — зевнул Газда, слегка успокоивший совесть обещанием помочь Бутурлину с поимкой беглого душегуба, — прикорни чуток, пока я за костром пригляжу, а после ты сменишь меня!

Дмитрий не стал противиться. Ему нестерпимо хотелось спать. Он завернулся в старую кошму, и, привалившись к глинистой стене, смежил веки.

Сон обрушился на него, как снежная лавина, и в этом сне он блуждал по зимнему лесу в поисках чего-то утерянного, без чего он не мыслил свою дальнейшую жизнь. Куда бы он ни шел, за ним повсюду следовал взгляд чьих-то больших глаз, полных надежды и тревоги. И лишь под утро Дмитрий понял, что это были глаза Эвелины.

Глава 25

Ярость рвалась из Флориана наружу. Еще бы! Сколько лет нежно обхаживать девушку, утешать в часы душевной скорби и боли, терпеливо ожидая, когда в ее душе проснется ответное чувство, и все лишь для того, чтобы ее любовь досталась другому!

Едва увидев Бутурлина, Флориан ощутил к нему странную неприязнь, которая усилилась еще больше, когда он понял, какими глазами смотрит на московита юная княжна.

В ее взоре было нечто большее, чем благодарность за спасение. В нем теплился огонек той страсти, которую он сам столько лет тщетно пытался разжечь в сердце Эвелины, и это вызвало в душе молодого шляхтича бурю страданий.

Все смешалось в разгоряченном мозгу Флориана: жгучая ревность к княжне и обида на то, что она предпочла другого, ненависть к Бутурлину и стремление развенчать его в глазах любимой. В глубине души ему хотелось, чтобы оправдались подозрения дяди, и Эвелина, наконец, поняла, с кем имеет дело.

Посему, когда Дмитрий сбежал из-под стражи, Флориан даже испытал некоторую радость. Теперь, после побега московита, княжне станет ясно, что Бутурлин — не тот благородный рыцарь, за которого себя выдает.

Человек, уверенный в своей невиновности, не станет бежать от суда и без страха предстанет перед самым грозным обвинителем. Лишь тот, кто знает, что на суде ему не оправдаться, будет по-разбойничьи ускользать из темницы и прятаться в лесу.

Бутурлин сбежал — значит, он враг, в том не может быть сомнений. И когда Воевода отправил племянника в погоню за беглецами, Флориан принял поручение, как дело собственной чести.

Ах, как ему хотелось гневными словами уличить соперника во лжи, вызвать на поединок и одолеть в честном бою! В том, что победа будет за ним, юный шляхтич не сомневался. Дядя не зря учил его с малолетства сабельному бою, и хотя до сих пор Флориану не приходилось обагрять клинок кровью, он был уверен, что не оплошает в поединке с Бутурлиным…