Иголка в стоге сена

Посему нетрудно представить, какие чувства вызвал в его душе рассказ королевского посла о причастности Дмитрия к убийству Корибута и о его побеге в леса. Рассудок Князя отказывался поверить в услышаное им.

Расскажи ему подобное не старый Сапега, а кто-либо иной, Иван велел бы выгнать лжеца из палат и спустить на него собак.

Но Князь не мог поступить так с посланцем сопредельной державы и советником Польского Короля. К тому же, пан Лев дал ему понять, что пересказанная им история не вызывает доверия у самого Польского Короля и что, возможно, боярин стал жертвой злого навета.

Из сказанного послом выходило, что Король просит Великого Князя разобраться в сем деле и помочь ему найти виновников, дабы предать их заслуженной каре. Чтобы убедиться в искренности Ивана и его доброй воле, Ян Альбрехт предлагает Князю встретиться в Самборе и там обсудить общие действия по поимке убийц.

Подобное предложение не могло не насторожить Московского Владыку. Пожелай властитель Польши встретиться с ним на границе их держав, Иван без колебаний согласился бы на встречу. Но встречаться с Королем в его владениях было небезопасно.

До сих пор Ян Альбрехт вел себя как сдержанный и трезвомыслящий правитель, но как он поступит нынче, раздосадованный гибелью одного из своих верных вассалов?

Горе и гнев вызывают помутнение рассудка даже в самых благородных душах, об этом Иван знал не понаслышке. К тому же, в окружении Яна Альбрехта есть немало ненавистников Москвы, которые сполна воспользуются гибелью Корибута, чтобы настроить своего Владыку против Московского Князя.

Иван не мог предугадать, чем закончится его встреча с Королем на польской земле. Вполне могло статься, что в Самборе он предъявит Ивану обвинение в убийстве Корибута и попытается захватить его в плен.

Но ясно было и то, что отказ от встречи будет расценен порубежником, как подтверждение виновности Москвы. И тогда хрупкая дружба сопредельных славянских держав вмиг обернётся недоверием и враждой.

Перед Иваном стоял нелегкий выбор, и он не хотел его делать, не посовещавшись со своим окружением. Но собирать боярский совет было делом долгим и хлопотным, к тому же, Князь помнил, сколь трудно было порой именитому московскому боярству прийти к единому решению.

Посему он решил испросить совета у какого-нибудь одного человека, сколь преданного ему, столь и сведущего в посольских делах.

Выбор его пал на боярина Воротынского, присутствовавшего при его разговоре с посланником и слышавшего все, сказанное Сапегой.

— Ну, что скажешь, Михайло Кондратьевич? — обратился к нему Иван, когда за послом затворилась дверь.

— Что тут можно сказать, Светлейший Князь? — пожал широкими плечами Воротынский. — Враки все это, выдумки от начала и до конца!

— Ты мыслишь, что Корибут жив? — недоверчиво воззрился на него Иван.

— Я не о том, Княже, — покачал головой боярин, — то, что посла убили, — правда. А вот в то, что его убил Митька Бутурлин, да еще к татям в леса подался — хоть на куски меня режь, не поверю!

Он, конечно, чудной малый, чего греха таить, но это все от премудростей, коим его в обители с малолетства учили. А что до чести боярской да преданности тебе, Великий Князь, то тут не много равных Митьке найдется. Ни во хмелю, ни в гневе не совершит он того, что могло бы тебе повредить!

— Сие верно, мало в ком из моих слуг я могу быть уверен так, как в нем, — согласился Князь. — Похоже, потому-то его и хотят обвинить в смерти Корибута…

— Прости, Княже, не возьму в толк, о чем ты, — нахмурился Воротынский, — растолкуй…

— Растолковать? — Иван поднялся с резной скамьи и прошелся по горнице, разминая затекшие ноги. — Что ж, изволь. Нет сомнений, что посла сгубили люди, желающие рассорить меня с Яном Альбрехтом.

Но им еще нужно доказать причастность Москвы к его смерти. Пади вина на одного Волкича, им бы это не удалось: сей тать давно уже не служит мне, да и на Москве его не ждет ничего, кроме плахи. Поверить в то, что он действовал по моему наказу, могут лишь простаки, подобные Самборскому Воеводе.

Совсем иное дело, если в убийстве замешан мой слуга, коему я доверяю, как себе самому. Едва ли такой человек, посмел бы поднять руку на посла без соизволения своего господина, а посему, если он окажется виновен в смерти Корибута, значит, в ней виновен и Московский Князь.

Немудрено, что наши враги захотели свалить гибель посланника на Бутурлина или хотя бы выставить его пособником убийц!..

— Хотелось бы знать, кому пришло на ум рассорить таким способом Унию с Москвой… — проворчал Воротынский, — …недругов у нас, и впрямь, изрядно, не знаешь, на кого и думать. Ссора наша выгодна и немцам, и шведам, не говоря уже о татарах…

— Всем, кроме поляков, — проронил Великий Князь, — у них врагов не меньше нашего. Ян Альбрехт — властитель мудрый, я надеюсь, он разумеет, что убийство Корибута — дело рук наших общих недоброжелателей…

— Как знать, — усомнился боярин, — из Москвы и из Кракова одно и то же видится по-разному…

— Хочешь сказать, что Король мне не доверяет? Тогда почему он обращается ко мне за помощью в поимке убийц?