Игорь Грабарь

Грабарь окончил университет в 1893 году, прослушав одновременно полный курс лекций на историко-филологическом факультете даже более добросовестно, чем на юридическом. Решение поступать в Академию художеств было твердым, но по совету ГЦербиновского Грабарь не стал сразу подавать прошение о поступлении. Ведь Академия художеств в это время находилась в процессе реформирования, которое должно было в корне изменить систему преподавания.

Реформа Академии заключалась в переработке ее устава, изменении системы академических программ, в обновлении профессорского состава. Собственно учебной структурой стало учрежденное при Академии художеств Высшее художественное училище, в которое пришли преподавать Владимир Маковский, Архип Куинджи, Илья Репин.

Дама с собакой. 1899

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Таким образом Академия приняла Грабаря в свои классы в 1894 году. Интересно, что уже в начальном классе ученики образовали две группы, одна из которых тяготела к рисунку, другая больше интересовалась живописью; Грабарь принадлежал к последней.

Огромную роль для него в это время играли зарубежные издания по искусству, знакомившие учеников Академии с современными направлениями европейской живописи. Так Грабарь узнал имена и произведения Эдуара Мане, Клода Моне, Эдгара Дега, Огюста Ренуара, которые стали постепенно затмевать академическую действительность. Как писал он впоследствии, даже Чистяков «...заслонился гигантской фигурой Мане, до сих пор для меня сохранившей свой масштаб»[1 И.Э. Грабарь. Моя жизнь, с. 102.].

Одной из самых ярких фигур, запомнившихся Грабарю в Академии, был Федор Малявин; он уже стал известен своими сильными портретами. В один из учебных дней Малявин, по выражению Грабаря, «нашвырял» в один сеанс его портрет, который был воспринят в Академии как сенсация. Друзьями Грабаря по репинской мастерской, кроме Г.Цербиновского, были Константин Сомов, Осип Браз, Дмитрий Кардовский. За недолгое время обучения в Академии Грабарь познакомился и с художниками-москвичами, бывавшими в Петербурге в связи с Передвижными выставками, в том числе с Константином Коровиным, Валентином Серовым, Аполлинарием Васнецовым.

В 1895 году Грабарь совершил дальнее путешествие, начавшееся в Берлине, Дрездене и Мюнхене. Но более всего влекла его Италия. Попав в Венецию, проведя в этом волшебном городе две недели, Грабарь навсегда был покорен им, его красотой, архитектурой, художественными сокровищами его церквей и дворцов.

Тициан, Веронезе, Тьеполо - венецианская живопись «с ее единственным в истории искусства колоритом» поразила его, а «ужалил» сильнее всего Тинторетто[¹ И.Э. Грабарь. Моя жизнь, с. 113.]. Среди «откровений», полученных в Риме, - Портрет папы Иннокентия X Веласкеса, затмивший для Грабаря другие живописные сокровища Вечного города.

То, что увидел Грабарь, попав после Италии в Париж, показалось ему необыкновенным. Помимо классических ценностей европейской культуры молодых русских художников (и Грабаря в их числе), ехавших в Европу в 1890-е годы, привлекали явления современного искусства, опыт европейских художников-современников, отчасти знакомый по частным коллекциям и эпизодическим выставкам. Импрессионизм и постимпрессионизм представлялись таинственной и новой сферой искусства, открывающей новые горизонты, за которые художники стремились заглянуть.

Поэтому одним из самых необыкновенных эпизодов пребывания в Париже для Грабаря стало случайное посещение лавочки Амбруаза Воллара, торговца картинами, на рю Лафитт, где перед ним возникли «странные небольшие холсты», открывшие мир Сезанна, Гогена, Ван Гога. Интересно, что спустя много лет, в 1904 году, Грабарь вновь посетил лавку Воллара, уже более обширную, и увидел там новые необычные произведения еще неизвестных Анри Матисса и Пабло Пикассо.

После возвращения учеба в Академии привлекала его все меньше и меньше, своего места он здесь не находил. Проработав около года в натурном классе, Грабарь был переведен в выбранную им мастерскую - это была мастерская Репина. Репинская мастерская пользовалась огромной популярностью в Академии и в Петербурге. Но даже репинское преподавание не отвечало ожиданиям Грабаря. Ему казалось, что он теряет свежесть, непосредственность своих ранних работ, не приобретая высшего умения.

В поисках учителей Грабарь задумал снова ехать за границу. Финансовую поддержку ему, как и в первый раз, оказала редакция Нивы, куда он обязался писать статьи и обзоры европейской художественной жизни.

Угасающий день. 1904

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Для тогдашних студентов петербургской Академии характерной была свобода в выборе места учебы - очень многие оставались для работы в частных ателье и академиях Парижа. Не меньшим авторитетом в эти годы пользовалась мюнхенская художественная школа - Мюнхенская академия, частные школы Холлоши и Ашбе.