Игорь Колыванский

“Несносный мальчишка!” – раздалось в голове, затем она продолжила: – “Как закончишь с делами, не сочти за труд – зайди на разговор”.

– Конечно, min herskarinna!

“Ух ты! Госпожой назвал…”

Филин оттолкнулся, забил могучими крыльями и растворился в ночи. До рощи и родника остались минуты пути, а голову уже наполнил шёпот Хранителей. Насколько же разительно их отношение, в сравнении с первым разом. Сейчас, словно домой возвращаюсь.

Напившись воды я с наслаждением лёг на мягкий травяной ковёр. Лесным духом пахнет одуряюще, тут же вспоминается детство и часы в нём проведённые.

Я легко вошёл в транс. Округа преобразилась, утеряв всякую плотность. Кончики, струйки, ручейки, ручьи, речушки, реки и целые могучие потоки эфира – всё это сплетается, сходится и разбегается, немного пульсирует и мерцает бело-голубым на тёмно-синем фоне.

Хранители указали на череду проблемных мест, не много, но часть осталась ещё с прошлого раза. Одно из них, похожее на бордово-сливовую опухоль, оказалось местом рождения химеры. Даже хронология у духов есть – памятный некромант сотворил в этом месте сильный ритуал и вскоре вызрело чудовище.

Вынырнув из транса, я резко сел и выругался от досады. Ведь мог же, мог раньше заняться этим местом и не было бы столько смертей и риска.

Сцепив зубы ринулся к ближайшему больному участку. Ту горечь, что растеклась в груди, может унять только результат. Больше никаких отсрочек.

По округе Петергофа меня носило почти до самого утра. Уже едва не падая, я оперся на лося, словно он дерево или камень. Сохатый повернул массивную голову и по-мудрому так, одним глазом, посмотрел. Мне бы забраться на него, но жуткая усталость убивает всякое волевое усилие.

Проявляя удивительное терпение, лесной богатырь пощипал листиков, отрыл себе мха, но с места не сходил. Наконец с громким “Ха-ак!” я прыгнул и водрузился на жесткую спину. Помня прошлую поездку, скорее лёг животом и обхватил руками и ногами. Лось подождал ещё, и только потом попёр сквозь начинающую наполняться утренним светом чащу.

– А вот и наш герой-любовник, – встретила Герда на холме.

Я постарался достойно спрыгнуть с животного, а не свалиться кулем. Не так чтобы очень, но вышло.

– Доброе утро.

– Утро несомненно прекрасное, – согласилась она, насмешливо поглядывая на меня. – После обеда дождь, а сейчас можно полюбоваться на дивную зарю. Ты зачем гонял себя по округе, как последнюю скотину?

Устав бороться с собой, я похлопал лося по шее и плюхнулся на землю.

– Проворонил химеру.

– Бу-бу-бу, – подошла она и тоже села. Лось учуял какую-то вкусную травку и отошёл.

– Это я виноват, что люди погибли.

– Бу-бу-бу.

– Ой!.. Тебе смешно, да, – раздражённо отозвался я.

– Не смешно, – поправила ведьма, задумчиво глядя на разгорающееся небо и оживающий мир, – просто ты совсем ещё юнец. Семнадцатая весна. Ах, Боги, где мои семнадцать лет?.. Я тогда была такая беззаботная. Пела, танцевала, плескала возрастающей силой направо и лево. Кто бы знал, сколько придётся хлебнуть лиха той девчонке.

– Но теперь всё, – обидчиво гну я.

– Что всё? – посмотрела она чудными глазами. Там всегда есть толика насмешки, но доброй, словно смотрит на лопочущего ребенка, и пусть этому ребёнку хоть двадцать, хоть пятьдесят.

– Все болячки вылечил.

– Ты мог их и через неделю поправить. Гнёзд-то ведь не нашёл?

– Нет, – досадуя, ответил я.

– Ты и сам, Игорь, понимаешь, что всех не спасёшь. Это не в твоей и не моей власти. К тому же, неплохо терзаться угрызениями совести, когда люди для тебя безымянные куклы. Ах, погибла кукла, готовьте платки и вёдра, я буду плакать. Знаешь, сколько сердобольных сложило знамёна, когда вместо народа, приглядевшись, увидели человека? Это ждёт каждого борца за всеобщее счастье. Пока ты смотришь на спасаемых издалека – они все хорошие и несчастные. А вот окунись в быт каждого из них и расхочется помогать. О животных и растениях в этом плане намного проще заботиться.

Я вдумчиво выслушал и спрашиваю:

– А ты разве не за людьми тут приглядываешь?

– Приглядывать-то приглядываю, да только в смысле того, чтобы вы чего не наделали особо плохого. Люди не пропадут, мой мальчик. Вы ужасно живучие и можете приспособиться к чему угодно.

Помолчали.

– У меня внутри что-то противится твоим словам, но я не могу опровергнуть их.

– Всё правильно, так и должно быть.

– Так ты, получается, защищаешь природу от нас?

– Это слишком примитивное описание нашей роли во вселенских процессах, Игорь. Синеглазые ведьмы следят за равновесием. Чтобы жизнь не прекратилась. Люди ведь тоже жизнь.

– Как когда-то в далёком прошлом, когда вы обратили наступление зла вспять?

– Именно. Ты уже давно всё понял, просто противишься.

– Немного обидно, – проговорил я, также заворожённо глядя на лес. Сунул сочную травинку в рот.

– Жадность и ненасытность потому и считаются пороками, что заводят в гиблые места. Люди очень часто не замечают щедрости и изобилия окружающего мира. Многое воспринимая, как само собой разумеющееся. Но это не так, Игорь. Случайности не случайны. И лишь способность ценить имеющееся, может открыть дверь в удивительный и реальный мир.