Игорь. Корень Рода

– В Искоростень! – непослушными от холода устами проговорил Жердяй ко всеобщему облегчению. Даже измученные кони, кажется, поняли его речь, потому что возвращались в град гораздо бодрее.

Обсушившись и поспав, воины с рассветом снова отправились на поиски и, хотя к обеду дождь почти закончился, опять промокли и продрогли. Поздно ночью вернулись и попадали на солому в большой кошаре для скота, где варяги обустроили свой стан.

Жердяй, устроившись поближе к очагу, спал на этот раз долго, остаток ночи и почти полдня. Может, проспал бы и дольше, да разбудило крепкое желание сбегать до ветру, а когда учуял запах жареного мяса, то понял, как голоден, и остаток сна растаял, что иней под солнцем. Но насытиться толком не успел. Пришёл какой-то незнакомый воин, не из вильцев, и отозвал его в сторону.

– Я из Киева-града с посланием к князю Малу прибыл. Твой Чекан велел передать, что ты со своей полусотней сейчас ему нужен в Киеве, так что особо не прохлаждайся, а двигай туда, – повелительно молвил незнакомец. Что-то недоброе шевельнулось в душе полусотника и от этих слов, и от начальственной речи незнакомца.

– А отчего Чекан из наших никого не послал, я тебя не знаю, – недовольно буркнул он.

– Вашим заботы хватает, оттого и зовёт твой воевода остальных, там сейчас такая каша заварилась… ого-го! Да, он ещё про какую-то молодицу велел спросить, нашёл ли ты её?

– А вот про это я самому Чекану и доложу, а не тебе, – сердито сузил очи Жердяй. И вернулся к очагу, но есть уже не мог. На душе стало совсем паршиво. Все его намерения в ближайшие дни изловить беглянку рухнули, а признаться в том Чекану…да, совсем худо! Пока остальные, перешучиваясь, ели, он думал, как выкрутиться из тяжкого положения.

– Утром знатные мужи искоростеньские в Киев отправляются, – радостно доложил Жердяю десятник Фокс, – вроде как княгиню Ольгу за князя Мала сватать будут.

– А из тех, кто раньше в Киев уехали, – воевода, купец Шеляг, пастор Рудольф с помощником, из них кто вернулся? – не разделяя доброго настроя десятника, спросил Жердяй.

– Да они все там к сватовству готовятся, оттого и вызвали знатных граждан Искоростеня, – пояснил десятник.

– Ладно, хватит отъедаться, – проворчал полусотник, продолжая в голове «переваривать» всё услышанное. – Завтра с искоростенскими сватами в Киев поедут три десятка, ты, Фокс, за старшего. – Сам Жердяй решил с двумя десятками остаться и продолжать поиски. Он не мог показаться пред очи Чекана, не выполнив наказ. А вдруг за оставшееся время повезёт, он сыщет беглянку, и тогда наказание будет не таким суровым…

После переживаний Жердяй уснул уже под утро. Проснулся от того, что кто-то сильно толкал его в бок.

– Просыпайся, полусотник, беда великая стряслась!

Жердяй протёр кулаками очи и едва узнал двух своих воев. Один весь измазанный в грязи и болотной тине. Чело второго было исцарапано, левое око почти заплыло, а здоровое око с необычно расширенным зрачком, видать, от пережитого испуга, выдавало крайнее возбуждение.

– Не доехали мы до Киева, полусотник, – прохрипел Фокс, бледный, как глинобитная печь у доброй хозяйки. Щека его, распоротая явно не острым орудием, а скорее сучком, кровоточила из-под спёкшейся корки. – В лесу засада была, порубили всех. Только мне и Туру удалось уйти…

– Я приотстал по нужде, – сбивчиво заговорил Тур, – а тут и началось, не помню, как сиганул в болото и ползком, ползком по жиже болотной… едва не утонул….

– На меня какой-то здоровяк налетел, я не растерялся, его в десницу ранил и клинок выбил, а он мне шуйцей так в скулу врезал, что я с коня слетел в кусты, а там промоина. Как жив остался, не знаю, очнулся, когда всё стихло. Выполз по той круче еле-еле, а там уже живых никого. И сваты искоростеньские, и наши вильцы, – все порубленные лежат… Изловил коня в зарослях, куда тот со страху заскочил, и назад сюда, по дороге Тура нагнал….

– Беда, полусотник, большая беда! – качая головой, повторял, как заговоренный, Тур. Жердяй молчал, поражённый услышанным.

– А коли б мы всей полусотней поехали, лежали бы там, среди искоростенцев… – наконец тихо проговорил он, ошеломлённый страшной вестью. Посидев некоторое время, Жердяй поднял взор на подчиненных. – Уходить надобно, пока все здесь ещё не покойники…

С великим нетерпением, волнением, а то и страхом ждал вестей князь Мал в Искоростени, понимая, что закручивается в Киеве нечто важное, и решается там очень многое для Искоростеня и Киева, а значит, нужно стараться, чтобы такая редкая удача не прошла мимо.

Однако вместо радостных известий, пришла наглая весть о гибели посланников, как удар булатом в спину. Князь Мал понял, что сплетаемая совместно с Киевом цепь тайных замыслов и деяний вдруг разорвалась. Так рушится под ногами висячий мост, и сердце первым ухает вниз, в холодную и жуткую бездну.

Искоростень замер в тревожном ожидании, затворившись на прочные запоры, как застывает земля в предчувствии надвигающейся стужи. В воздухе закружились первые снежинки.