Игорь Святославич

Это, как говорит сам Мономах, «слова божественные»; а в следующем далее «от худого моего безумия наставлении» старое и новое временами уже сплетаются неразрывно и древние качества вождя обретают новое христианское звучание: «Паче всего гордости не имейте в сердце и в уме… В земле ничего не храните — то нам великий грех. Старых чтите, как отцов, а молодых, как братьев. В доме своем не ленитесь, но всё видьте; не полагайтесь ни на тиуна, ни на отрока, чтобы не посмеялись приходящие к вам дому вашему и обеду вашему. На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питьем, ни едой не увлекайтесь, ни сном; и сторожи сами снаряжайте, и ночью, повсюду расставив сторожей, с воинами ложитесь, а вставайте рано; оружия не снимайте с себя спешно, без оглядки по лености — внезапно ведь человек погибает. Лжи берегитесь, пьянства и блуда, в том ведь душа погибает и тело. Куда же пойдете по своим землям, не дайте пакостей делать отрокам, ни своим, ни чужим, ни в селах, ни на полях, чтобы не проклинали вас. Куда же пойдете, где встанете, напоите, накормите нищего; более всего чтите гостя, откуда бы ни пришел к вам, доброго ли, простого ли, посла ли — не сможете подарком, так пищей и питьем; ведь такие мимоходящие славят человека по всем землям либо добром, либо злом. Больного посетите; за мертвецом идите, ибо все мы мертвецы. И человека не минуйте, не поприветствовав, доброе слово ему дайте. Жену свою любите, но не дайте ей над собой власти. Вот же конец всему: страх Божий имейте всего превыше»^{138}.

Конечно, подлинный облик князей-Рюриковичей и их дружинников наступавшей удельной эпохи был далек от идеального. Если бы князья соответствовали описанному в «Поучении» образцу, то оно не было бы написано. И летописцы осуждали современных им князей и бояр за то, что те, разделяя грехи и даже суеверные заблуждения предков-язычников, в то же время были лишены их добрых качеств. Однако Мономах и другие наставники князей описывали именно идеал справедливого, милосердного и богобоязненного, подлинно христианского правителя. Этот идеал по мере утверждения веры укоренялся в сознании всё большего числа людей — и сам по себе уже вынуждал власть имущих считаться с ним.

* * *

Итак, Игорь неприметно для взоров летописцев рос в Новгороде-Северском, а вокруг него на Руси все годы его детства продолжала бушевать распря, в которой его отец принимал самое активное участие. Святослав Ольгович, даже если бы желал того и считал важным, едва ли мог непосредственно заниматься воспитанием сына, пока не посадил его, уже семилетнего, «на конь» и не взял в первый для него, пусть и мирный, поход…

Пока же следующий за годом рождения княжича 1152 год не принес завершения войны. По весне Изяслав Мстиславич вместе с Изяславом Давидовичем и Святославом Всеволодовичем пришел к Городцу и выжег его, чтобы лишить Юрия надежного оплота на юге. После этого великий князь в очередной раз двинулся на запад, против Владимирка^{139}. Для Юрия это стало лишь ожидаемым поводом к возобновлению военных действий. Пока Изяслав вел так и не кончившуюся покорением Галича кампанию на юго-западе, на другом конце Руси Юрий начал собирать войска. Он потребовал помощи у муромо-рязанских Ярославичей, которые после похода 1147 года не смели ему перечить. В Рязани уже снова сидел изгнанный в тот раз Юрием Ростислав Ярославич. Он не стал уклоняться от доказательства своей преданности — явился сам с братьями, рязанскими и муромскими дружинами. Явились и многочисленные половцы из разных племен, кочевавших между Днепром и Волгой. Со всем этим войском Юрий вторгся в земли вятичей, взял Мценск и Глухов, где и остановился^{140}.

Отсюда он отправил к Святославу Ольговичу требование присоединиться к нему. Святослав после прошлогоднего поражения не хотел ввязываться в новое предприятие свата, но делать было нечего — вернувшийся в Киев Изяслав был далеко, а полчища Юрия близко. Святослав Ольгович прибыл в Глухов, и союзники пошли к Чернигову. Однако туда раньше успели войти Ростислав Мстиславич и Святослав Всеволодович, на этот раз волею судеб оказавшийся противником дяди. В помощь Изяславу Давидовичу они привели киевскую и смоленскую рати, тем самым обеспечив его лояльность. Юрий встал в окрестностях города, в Гуричеве, отправив половцев разорять округу. Напуганные князья укрыли горожан в цитадели — черниговском детинце. Наутро половцы сожгли передовые укрепления и ворвались в город. Черниговцы яростно оборонялись, но, возможно, не удержали бы стен, если бы не подошла подмога. Узнав о штурме, Изяслав Мстиславич с Вячеславом привели киевские полки. При слухе о их подходе половцы, уже отягощенные добычей и полоном, принялись разбегаться. Тогда и Юрий со Святославом повернули восвояси. Оба Изяслава и их союзники встретились у стен спасенного Чернигова. Кое-кто из князей хотел преследовать врага, но была уже поздняя осень, на реках стал непрочный лед, и погоню решили отложить. В итоге половцы безнаказанно разфабили окрестности Путивля и лишь потом ушли в степь.