Игорь Святославич

Из всех князей, сильных и слабых, Игорь повел себя по отношению к бесприютному родичу наиболее достойно — принял шурина «с любовью» и «возложил на него честь великую». Владимир остался в Путивле у зятя и сестры^{251}. Не является ли это еще одним доказательством того, что Игоря и Ярославну связывало нечто большее, чем политические расчеты и забота о продолжении династии? Впрочем, нельзя не признать, что приезд Владимира вполне отвечал всё более явному стремлению Игоря прославить себя на Руси. Теперь новгород-северский князь мог почувствовать себя вершителем большой политики. У средневекового аристократа чистые душевные порывы вполне могли сплетаться с жаждой личной славы.

* * *

За разгром Кобяка уже зимой попытался поквитаться с Русью его давний союзник Кончак. «С множеством половцев» своей донецкой орды он двинулся в поход. На этот раз Кончак намеревался «пленить грады русские и пожечь огнем». Незадолго до того он нанял на службу инженера-мусульманина, который соорудил огнемет, стрелявший «живым огнем» на нефтяной смеси, а также несколько огромных баллист. Рассказывавший об этих орудиях русский летописец не мог удержаться от восхищения: чтобы вручную натянуть эти «самострельные луки», потребовалось бы «50 мужей».

Кончак со своей ордой и построенными машинами явился к реке Хоролу. Отсюда, стремясь разбить силы противника, он отправил послов к черниговскому князю Ярославу. Кончак, свойственник черниговцев, знал о разладе между князьями и стремился его углубить. Он предложил Ярославу заключить мир, на что тот с готовностью откликнулся и направил к хану одного из своих бояр. Но великий князь Святослав, проведав о пересылке брата с половцами, отправил к нему своих послов, передавших его слова: «Брат, не верь им и мужа своего не шли. Я на них пойду». Переговоры Ярослава с Кончаком приостановились, а Святослав и Рюрик со всеми киевскими полками двинулись к границе. Сам черниговский князь, однако, не выступил вместе с братом. «Я послал к ним (половцам. — С. А.) мужа своего Ольстина Олексича, — извинился он, — и не могу на мужа своего идти».

Отправил Святослав послов и в Новгород-Северский. Получив его призыв, Игорь пылко воскликнул: «Не дай бог от похода на поганых отрекаться! Поганые всем нам общий ворог». О дружбе и свадебном сговоре с Кончаком он, кажется, и не вспомнил. Однако дальнейшие действия новгород-северского князя выглядели довольно сомнительно — впрочем, возможно, что в летописи они описаны достоверно, а не приукрашены в свете его последующих деяний. В этом случае следует признать, что, скорее всего, дружинники Игоря не слишком хотели воевать со сватом своего князя.

Итак, Игорь собрал дружинный совет и спросил, как лучше двигаться за Святославом. Мужи отвечали: «Княже, птицей не сможешь перелететь. Вот, приехал к тебе муж от Святослава в четверг, а сам он в воскресенье идет из Киева. Как же ты сможешь, княже, его настигнуть?» Игорь вроде бы отказался слушать дружину, заставил воинов выйти из града и спешить к Суле. Но на реке северяне… заблудились в тумане. Они проплутали целый день, «никак не сумели найти себе пути» и, сочтя опоздание безнадежным, вернулись восвояси. Таким образом, Святослав снова не получил подмоги из родной земли.

Но отменять из-за этого поход он, конечно, не стал. В передовом полку вновь пошел Владимир Глебович. Его сопровождал участвовавший и в прошлом предприятии племянник Рюрика Мстислав Романович. В дороге младшие князья встретили купцов, ехавших на Русь из Степи, и те сообщили, что половецкая орда стоит на Хороле. Владимир дал знать Святославу и Рюрику, а сам направился с передовым полком к реке. По его следам, предвкушая новую победу, двинулись старшие князья.

Владимиру пришлось довольно долго искать Кончака — тот уже снялся с указанного купцами места, перейдя в укромную излучину реки. Не обнаружив половецкого стана, Владимир и Мстислав 1 марта 1185 года перешли реку и поднялись на высокие холмы, чтобы обозреть поречье. Новой ханской ставки они так и не заметили, зато с высоты углядели стоявший у реки половецкий обоз. Кончак, завидев атакующих русских, пришел в замешательство. На помощь обозу он прийти не успел — и в итоге потерял все осадные орудия вместе с их конструктором. Хан стал отступать. Младшие князья немедленно велели отправить добычу к Святославу, сами же погнались за уходящими половцами. Когда русские воины настигли тылы Кончака, а вдали показались полки великих князей, половцы ударились в бегство. «Многое множество» попало в плен, не меньше и полегло. Русским, помимо «живого огня» и машин, досталось немало коней и оружия.

* * *