Игорь Тальков. Убийца не найден

Он никогда не писал о том, чего не пережил, никогда не писал по приказу. Если чувство взволновало его, это отражалось в его песнях. Именно поэтому его песни так проникали в душу, так сопереживались людьми: ведь каждый из них вспоминал о своих чувствах, о некогда утраченном счастье. Игоря часто спрашивали, почему песни о любви у него всегда грустные? На что он отвечал:

– По-моему, веселых песен о любви быть не может. Настоящая любовь – это идеал, а путь поиска этого идеала сопряжен с тяжелыми душевными страданиями и трагическими разочарованиями. Вот так!

Рыжий

А какая чудесная жена у Игоря – Татьяна. Есть, конечно, хорошие жены. Но редко можно встретить такую, которая могла бы всецело пожертвовать собой ради мужа. Я любила своего мужа, но любила и себя. У меня всегда было свое «я», а Татьяна его подавила. Она делала то, что нужно было Игорю. Неприятности ли были, болезни ли – Таня умела скрывать это. Игорь был вечно занят и ничего не замечал, а я замечала:

– Таня, что с тобой?

– Голова болит.

Или ничего не говорит, а глотает таблетки. Никогда не жаловалась: тут болит, там болит. Заболел ли ребенок, Таня старалась скрыть это, чтобы не огорчать Игоря. Она, как могла, оберегала – вот то слово – ОБЕРЕГАЛА Игоря от всего. Она могла недоесть, недопить. У Игоря всегда были овощи, фрукты, мясо. Даже когда они были совсем бедные. Было время, когда она пила один чай. Ребенка кормила и Игоря. Ему было с ней не только хорошо, ему было с ней уютно. Она предупреждала каждое его желание. Он только откроет рот, а она говорит:

– Сейчас.

– А как ты догадалась?

– Я почувствовала.

Игорь был человек влюбчивый, увлекающийся; обожествлял женщин, наделял их придуманными достоинствами. В результате этих увлечений появлялись песни. Но предан он был только своей жене. Делился с ней всем. Она ему была и женой, и другом, и сестрой, и матерью. Это был человек, необходимый ему в жизни. Она его даже не ревновала, а если и ревновала, то не подавала вида. Я и то возмущалась иногда. Татьяна его всегда защищала, потому что понимала – ему так нужно. Я ее как дочку любила и сейчас люблю. Не раз говорила сыну:

– Игорь, тебе Таня не только жена, она тебе и друг, и мать, и нянька.

С гастролей он приезжал домой, как на праздник. Как хорошо дома! А дом – крошечная хрущевская квартирка. Ни повернуться, ни пройти, но это было гнездышко, в котором тепло, уютно и спокойно. Игорь постоянно работал. Приезжая в Щекино из Москвы, он работал и у меня. Корпел над какой-нибудь песней, постоянно переделывая и украшая ее, либо сочинял что-нибудь новое. Однажды, помню, он ушел работать в спальню. Перенес столик из кухни, взял гитару, сел на кровать, закрыл дверь и начал работать. Мы с Татьяной занимались хозяйством, варили варенье, разговаривали с ребенком. Вдруг открылась дверь и вышел Игорь:

– Милые мои женщины, идите сюда. Я только что сочинил песню. Не знаю, понравится ли вам?

И спел нам «Рыжего». Мы с Таней лишились дара речи. Смотрим на него и молчим. Он смотрит на нас и тоже молчит. В конце концов расхохотался:

– Ну что, пойдет?

– Ну-ка спой еще раз, Игорь, эта песня придет на «бис».

– Да ну, что-то ты, мамочка, перегибаешь палку.

Он всегда сначала сомневался в своих песнях. Но я оказалась права. «Рыжего» он всегда исполнял в финале концерта и всегда на «бис», зрители скандировали: «Рыжий», «Рыжий»! В конце концов Игоря с этой песней пригласили на телевидение и записали клип. Сам Игорь считал эту песню наивной, хотя она не такая уж и наивная.