Игорь Всеславьевич и Злокачественная опухоль БЫЛИНА 1999 год

По плану етому целебному он обращается ко матушке,

Он спрашиват у доброй матушки инструкций-то волшебныих, Он прямо щас готов на бой идти-сражатися.

А й говорит тогда родная добра матушка:

- Да ай же ты еси, млад Игорь свет Всеславьевич!

Ишшо-тко броду не познал – суешьси в воду.

Как раньше во легендах-сказках повелосе

Ходить за тридевять земель по утру раннему,

А накануне хорошенько отоспаться-выспаться.

Топерче новые настали времецки магичные,

Волхвов по сумеркам ведет их сила личная.

А ведь до путешествия сознания повыждать меру надобно: Чрез девяти деньков приготовления пуститься в путь-дороженьку.

Как скоро-то былина станет раскрыватися,

Да и не скоро силушка волшебная содеется.

Родная матушка наращиват клубочек светлой ниточкой, А Леля дочь Сварожична коренья, травушки настаиват.

Как ети девять суточек магических послед осталися,

У Игоря Всеславьева силенок-то прибавилось,

Ажно родная добра матушка спроговорит:

- Вот те клубок – не бронзой, серебром и золотом,

А русскою заветной Правью сотканный.

Бросай его по первой звездочке вечерней,

Да тут беги за ним скорей, не отставай.

Придешь в леса угрюмые, дремучие.

Там повстречаешь на пути существ невиданных:

Как первый будет златокрылый василиск,

Второй-то будет грифон златоклювый.

Их расколдуешь от оков живой водою.

Затем и Леля дочь Сварожична заводит речь:

- Вот те вода живая, соками природными настоянна

На зверобое, чистотеле, чаге, подорожнике,

Ромашке, деревéе, пижме, чесноке, крапивушке,

Эфéдре, чабреце, календуле, алтее и солодке,

На úрном корне, хвое, бузине, столетнике,

Багульнике, полыни, редьке, лопухе-репейнике.

На стебельках, листочках, ягодках и корешках,

На корневищах, в русских землях проживающих.

Как прикоснетися вода живая к тленну телу –

Не токмо хворый разогнется, но и проснется мертвый.

Охрану Ирия священного – тых грифона и василиска –

Не мешкая проси о помощи великой, о подмоге.

Пусть грифон златоклювый собирает рать могучую,

Разбудит голосом моих божественных родителей –

И Ладу, и Сварога, и других богов от кабалы снотворной, А также птиц-зверей всех, тварей поднебесных и подводных.

А ты садись верхом на василиска златокрылаго,

Он полетит во Ирий-сад ко черн-хлад камушку.

Как вот на небосводе путеводна звездочка зажглася,

Он Игорь свет Всеславьевич в нешутошный поход собрался.

Ишшо ведь брал с собою лазер-меч рентгенистый,

И вешал к поясу ту флягу со живительной водою.

А й целовался он, прощался с Лелюшкой Сварожичной,

А й обнимался, поклонялся до землицы рóдной матушке, Да и бросал клубок заветный, русским духом сотканный, И покатился светлый тот клубочек в сторону неведому.

Видали, как удалый молодец шел по Стрелецкой улице, Да не успели разглядеть, как выходил из Аляксандровской слободушки.

А он ведь через речки быстроструйные да перешагивал, Через поля широкие размашистые перемахивал,

Холмы, овраги он крутые перепрыгивал.

11

Долго ли, коротко ли за клубочком молодец спешил,

Да вскоре приходил в леса угрюмые, дремучие.

Во тех лесах среди дубравушек шумливых

Он повстречал существ невиданных, заонемевших:

Как то один был василиском златокрылым,

Другой был златоклювым грифоном.

Оны и головами, и крылами не шевелятся,

Оны погружены во дремушку мертвецкую,

Да лишь глазницы их страшенные не прячут-от скорбинушку.

А й Игорь свет Всеславьевич сымал он фляжечку со пояса, Плескал живой водою да на тых существ застывшиих.

Расколодовалися оны сие же времецко,

Да возгорланили оны тут человечьим крыком-то:

- Да ай же ты еси, млад Игорь свет Всеславьевич!

А если б не душа твоя, то сколь веков нам тута коченетися?

Воспроговорит он Игорь свет Всеславьевич:

- Уж вы охранники крылатые, невиданные существа!

Вы помогите мне сразитися со Канцер-Зверем лютыим!

Ты, грифон златоклювый, собирай же рать могучую:

Всех русскиих богов, всех птиц-зверей, всех тварей поднебесных и подводных!

Ты, златокрылый василиск, неси меня во Ирий-сад,

В священный сад к тому ли черн-хлад камушку Алатырю!

Как встрепенулися страшенные-от существа,

Заграяли, завыли, засвистели,

Зарокотали, замычали и залаяли,

Подняли вой такой, что ужас ужаснулся,

Подняли грай такой, что задрожала Смертушка.

Он грифон златоклювый стал-то звать за помощью

Всех русскиих богов, всех птиц-зверей, всех тварей поднебесных и подводных.

А Игорь свет Всеславьевич он флягу к поясу повесил, А Игорь свет Всеславьевич клубок заветный он с собою взял, Потом-ка изловчился и запрыгнул на хребет нунь василиску, А й златокрылый василиск взметнулся в высь делекую.

Перелетал охранник сине море-Окиян безбрежный,

Да ринулся ко тым высокиим горам Рипейским

За ту небесную пылающую Ра-реку

К тому ли мертвому холодному Алатырю.

Садился златокрылый василиск на камушек.

А й во былом саду несчастье разбрелося черной копотью, Там сажа с кровью, с гноем, с нефтью перемешана,

Там мышьяковая смола кипит и инфильтрирует,

И прожигает перья вещей птицы Матери нунь Сва,

Пропитывает, абсцедирует ей сердце святорусское.

Там Канцер-Зверь купается в радиоактивной лужице,

Он насмехается еще над святорусским духом-то,

И выпускает все змеенышей гадючих, раковых,

Безудержных червей-глистов, верéдных, гнилостных.