Игра

Бабушка не все время жила в Сонома, она много ездила со своим мужем Дэвидом в командировки по стране и Европе. Она знала пять языков, прекрасно разбиралась в политике, искусстве, музыке и литературе, следила за новостями современного мира. Ее любили и уважали жители города, члены городского совета всегда раскланивались, она входила в женский совет общины. Но несмотря на всю ее современность, она любила карты… любила гадать… Некоторые пользовались ее услугами, хотя гадала она, как любила говорить: «Только, если карты позволят и будут разговаривать». Но карты почему-то с ней разговаривали всегда, наверное, потому что это были цифры, ведь она также обладала тем же даром, что и Нина. Она закуривала сигарету и смотрела, казалось бы, на обычные, ничего не выражающие картинки валетов, шестерок и тузов и начинала рассказывать историю. Наверное, Мону даже немного побаивались, потому что карты ей сообщали все, самые потаенные страхи и желания, какие были у людей. В гадании у бабушки точно был дар, но ее дар распространялся и на азартные игры. Больше всего она любила играть в покер и, ставшим таким популярным «Техасский холдем», а также в блэкджек. Когда открылись казино в близлежащих городах, она объездила их все, выигрывая не маленькие суммы, в какой-то момент управляющий «Гратона», крупнейшего отеля и казино в Петаламе, всего в получасе езды, взмолился, попросив бабушку навещать их не так часто, при этом он добавил, что они всегда рады ее видеть. А поскольку Мона прекрасно знала его жену, они вместе были одно время в женсовете Саномы, бабушка сдалась, встречаясь с ним теперь исключительно на семейных или городских праздниках.

Нина припарковала машину, выйдя потянулась, достала две сумки из багажника, и направилась к двери, зажатого среди других таких же разноцветных домов, голубого с красными ставнями и крышей двухэтажного домика. Не успела она подойти, как дверь распахнулась. Мона в разноцветной, темных тонов пестрой кофте и ярко-красной с зелеными и бирюзовыми птицами длинной юбке, появилась на пороге. На голове у нее был повязан блестящий желтый платок с концами, соединенными сзади, в ушах длинные серьги с зелеными камнями, а на груди множество различных цепей разных размеров и толщины. Она звякнула браслетами, когда протянула к своей внучке руки.

– Санни, дорогая. Наконец-то.

– Бабушка, – она поцеловала ее в загорелую морщинистую щеку и вошла в дом.

Здесь всегда пахло как-то по-особенному – высушенными травами, которые любила собирать Мона, над кухонным островком на палке, свисающей на тросах с потолка, висели пучки лаванды, вербены и еще каких-то трав, названия которых Нина не знала. Ее дом был небольшим, всего две спальни и гостиная. После смерти мужа она продала тот большой дом, в котором выросли ее дети, можно сказать, и внуки.

Нина отнесла вещи в комнату с обоями ситцевого рисунка, двуспальной кроватью, креслом у окна и телевизором.

Потом вернулась на кухню, чтобы помочь накрыть на стол, спросила:

– Ба, что случилось с Дэном?

– Ему стало плохо, вызвали скорую, остановилось сердце, он умер в машине на пути в больницу. Мне позвонил его управляющий, – она глубоко вздохнула. – Я только вчера приехала от него с виноградников, да он все время потирал грудь последнее время, я сказала ему показаться врачу, он пообещал на следующей неделе сходить… Он был веселым, как всегда, но последнее время с ним явно что-то происходило… его что-то очень сильно беспокоило.

– Ты думаешь, у него что-то болело?

– Нет, я не про здоровье, я про жизнь, – ответила бабушка, раскладывая стейк на тарелки, – про его винодельню, виноградники, склад… модернизацию которую он затеял. Каждый раз, когда я заводила разговор на эту тему, он как всегда говорил: «Не беспокойся, Мона, все идет хорошо». Что хорошо? Этот безумный кредит?! Я узнала об этом безумном кредите от его управляющего.

– Кредит?! Он взял кредит? – спросила Нина, как только они сели за стол, и она стала раскладывать салат. Мона тем временем разливала в бокалы красное вино.

– Конечно, чтобы модернизировать склад и винодельню, его уговорил его бухгалтер, насколько я поняла. Если бы я до сих пор вела его бухгалтерию, я бы ни за что не согласилась, мало того, даже думаю, смогла бы его отговорить.

– Я не знала об этом, он мне ничего не говорил.

– Он никому последнее время ничего не говорил. Хотела бы я заглянуть в его финансовые отчеты, что там нагородил этот идиот бухгалтер.

– Ты же как год перестала заниматься его бухгалтерией, да? – Спросила Нина, отламывая кусочек хлеба.

– Точно. И уверяю тебя у меня все было в порядке… а сейчас я уже не уверена в этом. Сегодня утром мне позвонил менеджер и сказал, что ходят усиленные слухи, что винодельня Дэна будет выставлена на торги. Ты ничего не слышала?

И Нина вкратце пересказала бабушке разговор с мистером Марчиони, который очень хотел приобрести «Сонома Ярд Вэллей».

– Но пока поверенный Дэна не огласит завещание, никто не сможет получить финансовую отчетность о его винодельне. Никто, даже этот настырный мистер Марчиони, – добавила Нина.