Игра 14.0

— Сколько они с матерью знакомы, он ее все время обманывает. Трижды она хотела с ним развестись, но он и слышать об этом не желает, а потому всё остается как было. Она каждый день глотает кучу таблеток, которые любого нормального человека вгонят в коматозное состояние. А он исправно снабжает ее этой гадостью, чтобы только она не вякала.

— Лихо, — отозвалась Айрис.

Она положила руку Бастиана себе на плечи и опустила голову на его грудь, чувствуя, как бьется его сердце и как он крепко прижал ее к себе.

— Он заставляет тебя заниматься медициной? — спросила девушка.

Айрис щекой почувствовала, как Бастиан глубоко, полной грудью вздохнул.

— Нет. Ему хотелось бы видеть меня адвокатом.

— Значит, ты добровольно идешь по его стопам?

В эту секунду Айрис подумала, что он сейчас оттолкнет ее, но Бастиан лишь вздрогнул.

— Я не иду по его стопам. Я делаю наоборот! — он замолчал и несколько раз вздохнул. Потом заговорил, медленно, тщательно подбирая каждое слово. — Не быть плохим врачом — это не значит не быть врачом вообще. Не быть плохим врачом — значит быть хорошим врачом. Я хочу стать тем, кем он не стал. Я хочу, чтобы он рвал на себе волосы, видя, что я использую полученные знания, чтобы лечить беженцев, подавших заявление о предоставлении убежища, и, конечно же, тех, у кого нет страховки… — в общем, лечить именно таких людей.

Снова пауза.

— Пожалуй, всё звучит так, словно я — святой Франциск, но это совершенная чушь. Весь мой план — смесь ярости, упрямства и желания сделать лучше. Я не смогу выразиться точнее. И мне не удастся взять и просто вычеркнуть отца из своей жизни, понимаешь? У меня такое чувство, что всё, что я делаю, имеет непосредственное отношение к нему. Поэтому я постоянно чувствую себя так, словно меня ткнули лицом в грязь.

Айрис ничего не ответила. Подняв голову, она прижалась к шее Бастиана, к его волосам. Отыскав его губы, она легонько обвела пальцами их контур и вдруг прикоснулась к ним своими губами.

В первое мгновение Бастиан растерялся от неожиданности, но уже в следующую секунду он жадно прильнул к девушке, отвечая на поцелуй. Долгие минуты весь ее мир был заполнен им, и для страха просто не оставалось места.

Когда они отстранились друг от друга, глаза Бастиана слегка потемнели.

— То, что происходит сейчас, — шепнула Айрис, — точно не имеет ничего общего с твоим отцом. Это только между тобой и мной, между нами одними.

Бастиан кивнул и снова обнял девушку.

— Но все-таки, — сказал он, прижавшись губами к ее волосам, — я не могу не думать, как он взбесится, узнав об этом.

— Из-за меня?

— Ага. Разве что вдруг выяснится, что ты — дочь какого-нибудь богатого фабриканта, желательно с дворянскими корнями и собственной обслугой. В таком случае он мог бы простить тебе, наверное, даже твою прическу. — Он усмехнулся. — Ты случайно не дочь богатого фабриканта?

— Не-а.

Айрис невольно подняла руку к голове и ощупала взлохмаченные космы. Лицо ее посерьезнело.

— Прости. Насчет прически я погорячился. — Он взял девушку за плечи, чуть отстранил, удерживая на расстоянии вытянутых рук, и пристально всмотрелся в ее глаза, словно пытаясь найти в них ответ. — Кто же ты тогда?

Она молчала.

— Я бы очень хотел познакомиться с тобой поближе. Но о себе ты, видимо, не особо-то любишь распространяться, верно?

— Какой ты наблюдательный.

Бастиан кивнул.

— Как ты тогда отнесешься к тому, что рассказывать о тебе буду я? Я говорю, что о тебе думаю, а ты должна отвечать только «да» или «нет».

А стоит ли? Поначалу Айрис хотела отказаться наотрез, но, скрепя сердце, лишь пожала плечами. Если, конечно, он и вправду будет просто задавать вопросы. В конце концов, всегда можно отказаться отвечать.

— Ладно.

— Отлично. — Бастиан уселся, скрестив ноги, взял правую руку девушки и крепко сжал. — Начнем с самого простого. Тебя зовут Айрис. Это твое настоящее имя?

— Да.

— Тебе примерно… восемнадцать лет.

— Семнадцать.

— Да? Что ж, я почти угадал.

— Ага.

Он задумался.

— Ты просто фантастически играешь на арфе, стало быть, ты, по всей видимости, много лет занималась музыкой?

— Да.

Но давно, очень давно уже не занимаюсь.

— Музыка невероятно важна для тебя, и иногда ты, наверное, думаешь… музыка — это единственное настоящее, что есть в твоей жизни.

Откуда он узнал? Девушка отвернулась и посмотрела на озеро.

— Да.

— Ты… — Бастиан осекся. Айрис почти физически ощутила, как старательно он подбирает слова, чтобы не ошибиться и не обидеть ее. — Ты чего-то боишься. Или кого-то.

Она ничего не сказала, только кивнула.

— Ты от него убегаешь?

Снова кивок.

— А он тебя преследует. И поэтому ты думаешь, что одно из стихотворений адресовано тебе.

— Да. — Айрис произнесла это почти беззвучно.

— Я должен тебе кое в чем признаться, — Бастиан поглаживал ее пальцы, запястье, внутреннюю сторону предплечий. — Когда я вчера пришел к ручью за водой, там уже была ты. Ты как раз мылась, и я сразу развернулся и пошел обратно, чтобы не помешать тебе, но…

Айрис знала, что сейчас услышит, и не сводила глаз с земли под ногами.

— …Но я увидел шрам у тебя на плече.