Игра

— Привет, — говорит она чрезмерно бодрым голосом. Полагаю вам надо быть бодрым, если вы хотите продать дорогие ящики с урожаем. — Позвольте мне наполнить ваши бокалы. Мы начали с лёгкого Совиньон Блан. — Она тянется бутылкой к моему бокалу и мастерски наполняет его, но когда двигается к бокалу Лаклана, он кладёт руку сверху.

— Я не буду, — говорит он, не встречаясь ни с кем глазами.

Я с любопытством смотрю на Брэма, пытаясь понять, странно ли такое поведение для его кузена или нет. Брэм, в свою очередь, внимательно следит за Лакланом, хотя не кажется удивлённым.

— Вы хотели бы другое вино? — спрашивает девушка.

— Налейте ему красного, — говорит Линден. — Он больше похож на любителя красного. Верно, в красном вине меньше сахара.

Брэм одаривает брата смущенным взглядом и открывает рот, чтобы что-то сказать, когда Лаклан пожимает плечами и убирает руку с бокала.

— Конечно, красное это здорово, — соглашается он.

Я чувствую, как за столом все внезапно напряглись, из-за чего Лаклан оказался в центре внимания, так что я быстро говорю:

— Брэм, огромное спасибо за организацию всего этого.

И тогда все внимание переходит на Брэма с многочисленными выражениями благодарности. Я кладу руку на ногу Лаклана, его мышцы напрягаются, когда он нервно стучит ногой по полу.

Официантка, на бейдже которой написано «Дженнифер Родригес» возвращается и наливает Лаклану приличную порцию их красного Гренаш Бленд. Вообще-то она довольно привлекательная, с белыми зубами, загорелой кожей, вьющимися волосами медового цвета и отвратительными манерами. Она не перестаёт строить Лаклану глазки.

Но он совершенно не обращает на неё внимания. В то время как она рассказывает ему всю информацию о вине, непрерывно болтая, ее глаза порхают по его татуировкам, покрывающим большую часть рук и предплечий, он даже ни разу не смотрит на неё. Он лишь делает глоток вина и кивает.

Остальные не получают столько внимания, хотя вино довольно хорошее. Брэм задаёт миллион вопросов обо всем, что мы пьём, но внимание Джен всегда сосредоточено на Лаклане. В какой-то момент она даже трогает его бицепс и кудахчет:

— Мне нравятся ваши татуировки. У моего бывшего была геральдическая лилия на руке и цитата на груди. Я всегда считала, что татуировки на мужчине это очень сексуально.

Я так близка к тому, чтобы сказать ей отвалить, но Лаклан складывает руки перед собой и спокойно смотрит на неё снизу вверх.

— Просто налейте вино, дорогая.

Джен тут же выглядит взволнованной, пухлый рот на секунду приоткрывается, но затем она возвращается к своим профессиональным обязанностям, избавляя себя от дальнейшего унижения. Мне хочется дать Лаклану пять, но я оставляю свой маленький триумф при себе.

Мы выпиваем по паре бокалов вина, и когда Брэм начинает заполнять форму заказа на ящик своего любимого, Лаклан наклоняется ко мне и шепчет:

— Встретимся снаружи через пару минут. — Затем он встаёт и широкими шагами выходит из бара.

Я поворачиваюсь лицом ко всем остальным и вижу, как они выжидательно смотрят на меня.

— Что? — спрашиваю я, допивая вино.

— Что с ним? — спрашивает Линден.

— Он твой кузен. Ты должен знать что с ним.

— Да, — говорит он, — но на данный момент думаю, ты можешь знать его лучше.

Я смотрю на Брэма в поисках поддержки, но он просто продолжает заполнять форму заказа.

— Боюсь Линден прав, Кайла. Сейчас ты эксперт.

— Он так мил с тобой, — добавляет Никола, ее глаза тёплые и приторные.

— Мил со мной? — повторяю я. — Прежде всего, мы не на чертовом юге, да? Во-вторых, этот мужчина ни с кем не бывает милым. За исключением, может быть, собак.

Что ж, и он был милым с мамой тем вечером.

Стеф сильно качает головой.

— Нет, нет, нет. Тогда ты не видишь то, что видим мы. Он хочет тебя, Кайла.

Я закатываю глаза.

— Ну, это само собой разумеется.

— Нет, — громче говорит она, и Линдену приходится шикнуть на неё. Господи, да они уже напились. — Нет, дай мне сказать, — говорит она, кладя руку Линдену на лицо и зажимая рот, — дай мне это сказать, хорошо? Дай мне сказать.

Я смотрю на неё и развожу ладони в стороны.

— Хорошо, пьянчужка. Говори уже.

Она наклоняется вперёд, широко открывая глаза.

— Он хочет тебя. Словно...он влюблён в тебя.

Это заявление вызывает одновременный стон у Линдена и Брэма.

— Да брось, — ворчит Брэм.

— Вы, женщины, считаете, что любой мужик, засунувший в вас свой член, влюблён в вас, — говорит ей Линден.

— Эй, — резко говорю я, тыча в него пальцем. — Не надо валить все в кучу и засовывать меня в твою «вы женщины» категорию. И я знаю, никто из нас здесь так не думает, особенно твоя маленькая женушка, которая влюбилась в тебя задоооолго до того, как ты вставил в неё свой дурацкий хрен.

Стеф таращится на Линдена, а я продолжаю: