Игра

Балкон был большим. Он начинался у кухни и шел в сторону к окнам спальни. И там зажегся мягкий зеленоватый свет небольшого светильника. Учитывая, что при включенном свете, никто ничего не увидит в окне, я аккуратно подошла к нему и едва заглянула внутрь.

Да. Я точно была мертва. Потому что только труп может стоять и смотреть, как на мужчине, которого ты любишь больше всех на свете, соблазнительной лианой выгибается его собственная красавица-жена, мягко увлекающая его в их неубранную огромную постель, застеленную бельем противного холодного серого цвета. Просто стоять и смотреть.

Долго думать над этой идеей я не стала. Как только она мелькнула у меня в голове, я тут же сняла туфли и скинула их вниз с балкона. Затем перегнулась вниз, чтобы посмотреть, где мне было бы удобнее спуститься. Удобного места не было. Но я все равно перекинула ногу через балконные перила и, крепко держась за них руками, перелезла целиком. Перехватывая руками прутья перил, я натыкалась на неровности в их металлических сплетениях и сдирала кожу в кровь. Но мое желание убежать отсюда сию же секунду было неизмеримо. И я просто спрыгнула. Со второго этажа прямо на землю. Ударилась довольно сильно, но встать смогла. Нащупала в траве свои туфли, прижала их к груди и уверенным шагом зашагала прочь.

«Ты знаешь, что ты умерла, — шептала я сама себе. — Тебе уже нечего терять. Доведи это дело до конца, девочка моя, и беги отсюда».

21. Слушать, кивать и сочувствовать

Я не тешила себя надеждой на сон: этой ночью я не смогу заснуть. До дома я дошла пешком и босиком. Минут через 40 после моего бегства зазвонил мой мобильный телефон. Звонил Кот. Я не стала ему отвечать, просто скинула вызов. Через минуту пришла смс «С тобой все в порядке?». Я коротко ответила «ок» и со всей силы швырнула телефон об асфальт. Он разлетелся на кусочки.

Как-то странно, но было не так тяжело, как я думала. Наверное, просто потому, что мой запас эмоций закончился. Глаза были сухими, в груди было пусто. Ничто не ныло, кроме ободранных ладоней, ничто меня не волновало.

До самого рассвета я лежала в своей постели в одной позе без движения и какого-либо намека на сон. Когда солнце заглянуло в мое окно, я стала щуриться от его ярких лучей и постепенно повалилась в сон. Увы, он был недолгим. Звонок в дверь — долгий, нудный, нескончаемый — заставил меня вздрогнуть и открыть глаза: как будто и не спала вовсе.

Я поплелась открывать, даже не думая о том, кто может так настырно трезвонить. Тот, кто стоял у меня на пороге, заставил меня моментально прийти в себя. Прислонившись к стене и безвольно опустив голову, с банкой пива в руке, с взъерошенными волосами передо мной стояла Маша.

Я не испугалась. Я просто видела ее удрученный вид, и мне было жалко ее, потому я намеревалась ей сейчас ответить на все ее обвинения и претензии, рассказать ей все, что я думаю и чувствую.

— Кать, ты одна? — последовал вопрос настолько робкий, что я поняла: Маша сюда пришла не за тем, чтобы выяснять со мной отношения. — Можно я к тебе зайду?

— Входи, — ответила я, отступая в сторону и давая ей пройти внутрь.

Маша прошла на кухню и выбросила банку в мусорку. Пустая.

— Что случилось? — сделала я попытку начать разговор.

— Ничего необычного, — ответила она. — Ничего такого, к чему я не привыкла бы. Но все-таки все как-то по-другому в этот раз…

— Что-то с Котом? Вы опять поругались?

— Нет, не поругались… Кать, у тебя выпить что-нибудь есть? — она подняла на меня глаза полные слез.

— Сейчас посмотрю, — ответила я, моментально отвернувшись. Не могла я почему-то смотреть ей в глаза. — Вино есть. Будешь?

— Буду.

Я достала две чашки: пить мы будем вместе, ибо поводов предостаточно.

— Что случилось то? — мне все-таки не терпелось.

— Я хочу уйти от Кота, — выпалила Маша.

Почему-то радости у меня эта фраза не вызвала.

— Почему?

— Все очень сложно. Он не рассказывал тебе о нас? О том, как мы познакомились и как поженились?

— Нет, ничего он мне не говорил, — ответила я вслух, а про себя подумала, что сейчас самое время мне об этом узнать.

— А ты знаешь, что у него есть другая?

Вот тут мне пришлось изобразить весьма убедительное удивление:

— Нет…

— Я не знаю, как ее зовут. Я только знаю, что они очень давно встречались. Причем долго, больше четырех лет. Это она от него ушла. И я знаю, что время от времени они встречаются…

— Откуда ты все это знаешь?

— Мне Светка рассказывала. Она ее тоже знает… А еще я чувствую, что сейчас она где-то рядом… Он звонил ей… Этой ночью…

— С чего ты взяла, что он звонил именно ей?

Дело принимало какой-то болезненно-странный оборот. Выслушать в лицо, что я тварь, разрушающая семью — это одно. Но слушать, как она рассказывает мне обо мне же самой, было отвратительно.

Тут Маша достала из своей сумки телефон Кота и сунула его мне в лицо:

— Он звонил ей. Потом смс отправил. Он думает, что я не знаю, что это она у него записана в записной книжке как «Холодильники. Прокат». Странно, конечно, но, видимо, он думал, что это не подозрительно.