Игра

Пытаясь устроиться на диване в комнате Виктора, Саша невольно с тоской вспомнил шикарную двуспальную кровать в доме Рогозина. Интересно… когда-то это было супружеское ложе? Так, стоп, какого рожна тебе это интересно? Забыть, забыть…

Но перед глазами, точно против его воли, уже замелькали лица и картинки. Тим, Оля, Алиса, Аркадий… Игорь, конечно же.

История с Катей точно послужила спусковым крючком для паранойи, заставив Сашу переосмыслить поведение окружавших его людей… Но сейчас почему-то упорно вспоминалось только хорошее. Разговоры, шутки… забота и поддержка.

«Или кто-то на меня воздействует» — это вновь подала голос паранойя.

«Или это у тебя паранойя» — логический рассудок решил сыграть в Капитана Очевидность.

«Я так точно не засну», вздохнул Саша. Сон, впрочем, тоже был подозрительной затеей — во сне его могла найти Оля, например, или…

Саша потянулся к сумке и вынул оттуда пачку таблеток.

Снотворные из группы производных имидазопиридинов дарят пациенту сон без сновидений, говорил Игорь. Под чем-то подобным держали Фарида — и никто не мог его найти.

«И что дальше, всю жизнь будешь на снотворных сидеть?» — поинтересовался очередной внутренний голос, на удивление насмешливый.

«Там разберемся» — ответил ему Саша.

Глава 3.

Вопреки ожиданиям, в университете Сашу никто посторонний не разыскивал, и через несколько дней он рискнул выбраться в город, а затем и объявиться на занятиях. Ночи пролетали без сновидений, пачка таблеток подходила к середине. От всех возможных воздействий парень старательно закрывался «щитами», представляя их стальными, бетонными, огромными, непробиваемыми… Вроде работало. Никто не лез в его сознание — впрочем, там и без чужого вмешательства творился бардак. На улицах, в метро, в коридорах института Саше мерещились то знакомые лица сотрудников Тринадцатого отдела, то навязчивый запах духов его руководителя… Словно весь город помешался на дорогом мужском парфюме, поливаясь им с ног до головы, или это обоняние его внезапно обострилось до почти звериного? Память не давала расслабиться, то и дело подбрасывая необычайно четкие воспоминания. Звуки, картинки, мелодия из наушников случайного соседа в вагоне, названия улиц и реклама на бортах автобусов — всё так или иначе вплеталось в сложную паутину ассоциаций, всё напоминало о тех нескольких ярких и сумасшедших неделях, которые парень тщетно пытался стереть из своей головы.

«И что теперь?» — спрашивал он себя, закрывая глаза по вечерам на жестком диванчике в комнате Виктора.

«Ну и?» — переспрашивал требовательный внутренний голос, стоило ему разомкнуть веки под оглушительное дребезжание допотопного будильника.

Нужно было принимать какое-то решение, уезжать из города, или идти «сдаваться» Рогозину, делать хоть что-то… Саша ходил на пары, глотал снотворное, гнал из головы назойливые мысли — как там ребята, до чего докопались, что же такое, интересно, эта «Лена»?

— Слышал, у нас какую-то секту накрыли, — шептал на ухо Витек, косясь на монотонно бубнящего лектора. — Они парня одного в жертву принесли, прикинь? С геофака тип, с четвертого курса…

— Да, — Саша кивнул безразлично, продолжая рассеянно глядеть в пустую тетрадь, где с начала лекции так и не появилось ни строчки. — Как его звали? Вроде тезка твой? Или Виталик, не помню…

— Не, Семен его звали, точно, я запомнил…

«Семен, значит. А я думал, Вит — Виталий или что-то в этом духе… Впрочем, неудивительно. Не подходило ему это имя…»

— Да, точно. В жертву принесли, значит. Ладно…

— Санек, ну ты чего такой, хватит киснуть уже, бабы приходят и уходят, а жизнь продолжается…

— Да я не из-за бабы вовсе, — честно ответил парень.

На паре по физиологии он точно спал с открытыми глазами — информация не задерживалась в сознании, речь бессвязным потоком вливалась в уши. Впору писать диссертацию о влиянии сновидений, точнее, их отсутствия, на когнитивные способности наяву. Или у таблеток просто такие побочные эффекты?

А на английском был Крыс, и он был мерзок как никогда, и, точно почувствовав слабость одного из своих студентов, он кинулся, как и подобает крысе, добивать раненого. Саша едва успевал отбиваться от его придирок. Он чувствовал, что преподаватель безбожно его «вампирит», и не раз пытался «обрубать» щупальца — глазами он их не видел, но вполне уже четко представлял в уме. Однако, все силы уходили в «щиты», и больше их ни на что не хватало. Крыс, в конце концов, обнаглев окончательно, заявил, что желает видеть Сашу завтра после пар — для индивидуальной, видите ли, отработки пропущенных занятий. Тот даже спорить не стал, чувствуя, что это бесполезно.