Игра

– Надеюсь, с твоим другом все будет в порядке, – угрюмо говорит Фитц.

– Я тоже.

Мне интересно, какое мнение мозгоправы в больнице составят о психическом состоянии Ти-Джея. Мне кажется, у него депрессия и точно опасно низкая самооценка. Надеюсь, тот, с кем он поговорит, даст ему необходимую помощь и рекомендации. Уверена, что университет или полиция уже связались с его семьей. Я планирую сходить к нему, когда к нему начнут пускать посетителей. Ти-Джей всегда был рядом, когда мне надо было выговориться, когда мне нужен был слушатель, и я хочу поступать с ним так же.

Но сегодня я ни секунды больше не хочу вспоминать случившееся на крыше. Мы с папой подробно обсудили это за чашкой кофе на моей кухне, и от светящейся у него в глазах гордости, когда я описывала, как говорила с Ти-Джеем, у меня защемило сердце. Надеюсь, рано или поздно он примет мое решение отказаться от медицинской школы. Возможно, однажды он будет гордиться и этим.

Я смотрю в телефон, когда мы входим в комнату Хантера. Меня ожидает миллион сообщений: от Пиппы, Коринн, Дариуса, Пакса, мамы и даже одно от Нико, которого я разблокировала после Рождества. Он пишет, что слышал о Ти-Джее, рад, что мы оба в порядке, и что я очень хороший друг. Это милое сообщение, и я делаю в уме заметку не забыть ответить ему и всем остальным завтра.

– Поздравляю с победой, – говорю я Хантеру.

– Поздравляю со спасением чужой жизни.

– Мне так его жалко, – признаюсь я. – Он всегда был стеснительным, замкнутым. Но я не думала, что он склонен к самоубийству, Хантер. Правда не думала.

– Я знаю, детка.

– Жаль, что он не поговорил об этом со мной и не поделился своими чувствами, а довел все до того, что решил, будто единственный выход – убить себя. – Я сглатываю комок печали в горле. – Просто я… знаешь что, я больше не могу сегодня об этом разговаривать. Отвлеки меня. Пожалуйста.

– Конечно. – Он поднимает бровь. – Рассказать тебе о том, как мне сегодня позвонил агент Гарретта?

Меня накрывает паника.

– О боже! Нет!

– Что значит «нет»?

– Гарретт сказал, что тебе нельзя иметь агента. Это против правил НАСС…

– Не переживай, все в порядке, – перебивает меня Хантер с улыбкой. – Он просто позвонил поздороваться. Очень неофициально поздороваться. И, да, возможно, мы оба неофициально выразили нашу заинтересованность в сотрудничестве.

– Оба? Ты заинтересован? – Я героически пытаюсь не растянуться в довольной улыбке. Я знала, что звонок Гарретту будет толчком, который был нужен Хантеру.

Он кивает.

– Конечно, мы даже не знаем, захочет ли меня взять какой-то хоккейный клуб после того, как я закончу университет…

– Захочет.

– …но если захочет, то это будет хорошей сделкой… – Он замолкает.

– Ты согласишься? – не выдерживаю я.

– Я соглашусь. Но… – Он обнимает рукой меня за талию и прижимает к себе. – Это означает, что тебе надо будет поступать в магистратуру в том же городе, где окажусь я. Или, – он задумывается, – наверное, мы посмотрим, в каком городе окажешься ты, и я скажу агенту Джи, чтобы он устроил меня в команду там.

– Мы что-нибудь придумаем. – Здорово, что мы уже строим планы на будущее. А почему нет? Я жду это будущее с нетерпением. Я не хочу ничего больше, кроме как работать над получением магистерской степени и открыть психотерапевтическую практику, пока мужчина, которого я люблю, играет…

– Мать твою, – выпаливаю я. – Я забыла сказать, что я тебя люблю!

Хантер ошарашенно на меня смотрит. И начинает смеяться.

– Что, прости?

– Я забыла сказать, что я тебя люблю. Я хотела сказать тебе это в тот вечер, когда ты мне сказал, но…

– Ты не была готова, я понимаю. – У него хриплый голос.

– Это был неподходящий момент, учитывая обстоятельства. Но я люблю тебя. – Я чувствую, как у меня горят щеки. Никогда не думала, что влюблюсь в мистера Хоккей с его самодовольной улыбкой с ямочками на щеках и ненормальным чувством юмора. Но жизнь полна странных сюрпризов. – Я люблю тебя, Хантер Дэвенпорт.

– Я люблю тебя, Деми Дэвис. – Он наклоняется, чтобы меня поцеловать, проскальзывает теплыми ладонями мне под футболку, чтобы погладить спину, и вскрикивает от ужаса. – Черт возьми, ты как кусок льда, детка. Иди сюда.

Я ухмыляюсь, когда он начинает умело стягивать с меня одежду.

– Если ты хочешь меня согреть, то должен надевать на меня одежду.

– Нет, я сам себя на тебя надену. – Игриво дергая бровями, Хантер подталкивает меня к кровати, поднимает покрывало за угол, и мы заползаем под него, сцепившись голыми телами. Он скользит ладонью между моими ногами, прощупывая, мягко поглаживая. – Когда ты успела стать такой охрененно мокрой?

– Так происходит, когда ты рядом, – шепчу я и нахожу пальцами его член. Большой, толстый, такой теплый.

Вот только он лишает меня этого удовольствия, с яростным криком отодвигая мою руку.

– Гребаный мой бог, Деми! Больше никогда не касайся моего члена.

Я хохочу.

– Руки слишком холодные?

– «Слишком холодные» – это преуменьшение. Нет. Нет-нет-нет-нет. Тебе больше нельзя ко мне прикасаться. – Хантер кладет меня на спину, сцепляет оба моих запястья левой рукой и поднимает их над головой.