Игра

В уличной драке, как в принципе и вообще в любой, главное неожиданность. Неожиданность и напор. А еще, отсутствие правил. Я никогда не был бойцом, но я знал, что умение постоять за себя мне может пригодиться. Поблизости не всегда есть охрана, и прогулки у меня не только в автомобиле, не только днем, не только по районам, вроде Красной Площади. Я опустил голову и огляделся. Жаль. Ни палки, ни обломка кирпича. Да да, я бы не погнушался поднять и применить оружие пролетариата. Именно этому, бить первым, использовать все доступные средства и, главное, быть непредсказуемым, меня учили в течении года тренеры. Бойца из меня, разумеется, не сделали, но как и куда бить, как толкать и какие подсечки делать я знал. В моем арсенале было аж с дюжину таких трюков. А еще, в моем арсенале не было варианта лечь и прикрыть голову руками.

Как в хорошем американском боевике, когда главный герой, не поворачивая головы, лишь глазами, оглядывает место предстоящего боя и противников и мы, зрители, видим прорисованный план, покадровые действия героя, вот первый удар, второй, подсечка… И вот главный герой уже поправляет галстук, стоя над горкой поверженных тел.

Подходившие ко мне охранники начали расходиться, один сделал пол шага влево, второй-вправо. Этому меня не учили, но и так понятно, что противника нужно встречать лицом, допускать того, чтобы меня взяли в клещи нельзя. Я делаю большой шаг вперед и, пользуясь инерцией, наношу первый удар.

За ту микросекунду, что я делал шаг, в моей голове четко пронеслась картина дальнейшего боя. Шаг вперед левой ногой, правый хук в челюсть левому камуфляжу, шаг правой, левым локтем в висок правому охраннику. Опыта и времени на представление дальнейшей картины мне не хватало. Но даже эти четыре кадра режиссер-реальность выбросили в мусорную корзину. Потому, что как только я сделал первый шаг левой ногой, мой мир погрузился в темноту.

Я не знаю, кто из двоих камуфляжей был боксером. Я просто не увидел, кто из них провел этот первый, и вообще единственный удар. Но он точно боксер, потому, что именно у боксера самая большая мощность удара. До четырехсот пятидесяти килограмм. На четверть сильнее, чем у каратиста и вдвое сильнее, чем в кунг-фу. А дальше, после удара в лицо, я лишился права управления не то, что своим телом, а даже своим мозгом. Управление надо мной взяли физические законы. Справедливые, одинаковые для всех, и очень жестокие для меня.

Удар, начавшийся вероятно со сбора кинетической энергии еще в ногах боксера, в итоге, словно щелкающий хлыст, через руку и кулак, выплескивает всю эту поступательную энергию мне в лицо и вызывает сдвиг мозга в моем черепе. А дальше — цепная реакция. Движение моего черепа резко ускорилось, а потом замедлилось. Но мозг плавает в жидкости, поэтому ему плевать на то, что череп остановился, он продолжал плыть. Мозг устремляется к тыльной части головы, сталкивается с черепной коробкой и получает травму задней части. Ну а потом, его отбрасывает вперед, и в результате мой мозг получает травму с обеих сторон. Мои нейроны выделяют миллиарды нейротрансмиттеров, курьерских молекул, передающих приказы мозга по синаптическим связям. Но клетки-мишени, рецепторы, не могут понять получаемые команды. От удара мой мозг как будто перешел на китайский. Электрическая буря вызывает в нервах короткое замыкание. Получив неразрешимую задачку, грозящую выходом системы из строя, мозг вешает на дверь табличку «закрыто» и уходит в жесткую перезагрузку. В боксе это называется нокаутом. Ну а для меня — просто выключили свет.

Моя голова лежит на чьих-то коленях. Почему-то мне очень хочется, чтобы это были колени Натальи. Интересно, это мое подсознание так проявляется? Судя по всему, я был в отключке несколько секунд, мой закат был не очень долгим, а она стояла ко мне ближе всех. Так, вероятно, это уже мое рацио оценивает не мои желания, а фактическую расстановку фигур на поле. Тааак, а вот и еще один интересный момент. Почему-то именно сейчас, еще не открыв глаза, я думаю о том, что распорядитель знает про наш разговор в парке, когда я веточкой рисовал на земле матрицу ответов и баллов и призывал команду Романа отвечать «да».

Станислав продолжал что-то говорить. Но я его не слушал. Вернее, слушал, но он был фоном для моих мыслей. Я открываю глаза и осматриваюсь. Очень вовремя. Опоздай я на несколько мгновений, все могло бы пойти совсем не так.

По дороге, огибающей площадь дома культуры, проезжает полицейский УАЗ. Судя по номеру, тот же самый, на котором нас встречал Роман. Возможно, в городке вообще всего одна полицейская машина. Но не это важно. Важно то, что сейчас машина, очень медленно, поворачивает вправо, огибает площадь, и я могу отчетливо разглядеть ее борт. В мельчайших деталях. А разглядев — я понимаю три очень неприятные вещи.

Глава 13