Игра

Мозг большинства людей может единовременно сконцентрироваться лишь на одной задаче, на одном факте. В объявлениях о найме часто пишут о поиске сотрудников, умеющих работать в условиях многозадачности. Рекрутеры будут очень долго закрывать такие вакансии, потому что лишь очень маленький процент людей может реально работать в таком формате. Как в старом анекдоте про то, что если вы одной рукой держите руль, а второй — коленку девушки, то и первое, и второе, вы делаете плохо. В требованиях к сотрудником стоит писать о возможно быстром переключении между задачами. Это максимум, что можно требовать от стандартного работника.

Поэтому обернувшись я, словно пират Джек Воробей, качнулся и даже попытался опереться локтем о стойку, но он соскользнул, и я чуть было не упал. Губы камуфляжа скривились, нос чуть наморщился, резко прочертились складки вокруг рта. Сто к одному, что это у него так презрение выражается. То, что нужно. А я еще и пьяно-раскаянное добродушие добавляю — развожу руки в стороны и улыбаюсь. Под балаклавой конечно не видно моей ослепительной улыбки, но в моем мычании оно наверняка будет заметна. Вспомните, говоря по телефону, не видя лица собеседника, вы наверняка можете сказать, когда он улыбается. Это всегда чувствуется.

Что-то добродушно мычу. Мне нужно оказаться от него на расстоянии вытянутой руки или даже чуть ближе. Я знаю не так уж много ударов. Все мои хуки, апперкоты, подсечки и удары головой, можно посчитать по пальцам. Причем привлекать обе ноги для этого не придется. А таких ударов, которые смогут по настоящему уронить противника, в моем арсенале вообще лишь пара-тройка. Один из них — хук правой.

Ноги чуть согнуты в коленях, стоят на одной прямой, параллельно друг другу, словно проверяю у зеркала, хорошо ли портной сшил брюки. А теперь, как на уроке твиста в «Кавказской пленнице», представляю под правой ногой окурок и начинаю медленно крутить носок, чтобы его потушить. Пятка отрывается от пола и уходит на несколько сантиметров вправо, во внешнюю сторону, правый носок направляется внутрь, к левому. Одновременно с этим разворачивается правое бедро и я чувствую, что мой вес перемещается на левую ногу. Руки, только что широко раскинутые и готовые обнять весь мир, складываю на груди, соединив и кулаки и локти. Если бы не моя псевдо пьяная комедия, такой выход в прямую боксерскую стойку включил бы все сирены в голове, наверняка опытного, противника. Но на лице камуфляжа я продолжаю видеть лишь презрение и даже брезгливость. Вероятно, дисциплину в отряде они поддерживают очень хорошо, и пьяный коллега тут ломает шаблон. Это мне как раз и нужно. Охранник видит самую яркую мою характеристику, он видит, что я пьян, и это затмевает все остальное. Но долго это продолжаться не может. И вот на лице моего визави начинает проступать растерянность, он начинает осознавать, что перед ним не один из его коллег, а кто-то совершенно посторонний. Вот только поздно. Необходимые мне секунды я потратил с толком. Мой правый кулак отрывается от подбородка. Одновременно локоть, по короткой дуге, становится параллельно земле и даже чуть выше, чем кулак, который летит в основание челюсти соперника, в точку, чуть ниже уха.

Эволюция научила человеческое тело защищаться от агрессии. Лобная кость — самая крепкая в человеческом скелете. Ее толщина достигает пяти, а то и восьми миллиметров. Даже у танка самая мощная защита — передняя, фронтальная, называется лобовой броней. Мы все готовы к атаке спереди. А вот сбоку наш организм такой бронежилет не предусмотрел. Вероятно, это все та же теория эволюции. Подпустил противника сбоку, значит недостаточно внимателен. Значит для развития вида полезнее, если тебя сожрут и ты не оставишь потомства.

Только в голливудских фильмах противника можно уложить одним ударом и спокойно произнести над слабо дышащим телом пятиминутный монолог. В жизни, теперь уже основываясь не только на словах моих инструкторов, но и на собственном опыте, могу сказать, что такого удара в лучшем случае хватит на несколько секунд, максимум минуту. Потом противник, скорее всего с некоторой долей дискомфорта, встанет и продолжит воплощение своих коварных планов по обездвиживанию уже меня.

Я вновь поворачиваюсь, смотрю на женщину-портье. Все действие заняло не больше восьми секунд. Всего восемь секунд назад я попросил у нее мастер ключ, и вот уже у нее на полу валяется и, надеюсь дышит, охранник, один из камуфлированных.

Стягиваю с головы балаклаву.

— Мать, а кто такая «кастелянша»?