Игра

Спасибо, Лэм, — негромко ответила Катарина. Пока он поднимался по каменным ступеням, она смотрела ему вслед. Ей его не хватало, но с этим придется подождать. Она поняла, что он нарочно ушел, чтобы дать ей возможность без помех прочесть письмо отца, и была благодарна ему за это. За несколько месяцев, прошедших после ее пленения, и за несколько недель замужества она научилась избегать всяких мыслей о мире за пределами острова. Ее отец был частью этого мира, и она была совсем не уверена, что хочет узнать то, что он считал нужным ей сообщить.

Катарина подошла к огню и нерешительно, с опаской вскрыла печать.

Июля первого, года тысяча пятьсот семьдесят первого. Милая моя Кэти, почему ты мне ничего не сообщила ?Как дела ?После твоего похищения весь двор бурлил. Королева была в ярости, и Джон Хоук тоже. Но она отказала ему в разрешении отправиться в погоню за тобой и О'Нилом.

Ты не забыла мое желание, которое я высказывал в последний раз? О'Нил все еще твой верный поклонник? Он согласен оказать мне поддержку? Мое положение без перемен. Мне плохо как никогда. Я умираю медленной смертью в изгнании. В Десмонде Фитцморис утвердился сильнее прежнего. Королева готова рвать на себе волосы, потеряв всякую надежду захватить проклятого фанатика. Филипп всячески поддерживает его, и время от времени то же делает Екатерина Медичи. Такое положение не может долго продолжаться, милая Кэти. Вскоре Фитцморис так прочно обоснуется в Десмонде, что только воля Господня сможет убрать его с моих земель. Кэти, хотя сейчас ты замужем заХоуком, ты должна привлечь О'Нила на нашу сторону, если ты еще не сделала этого. Он мог бы стать нашим самым сильным союзником. Пришли его ко мне.

Твой любящий отец,

Джеральд Фитцджеральд.

Трясущимися руками Катарина быстро сложила письмо и бросила листок в огонь. Она все еще жена Джона Хоука.

У нее стучало в висках. Ей трудно было дышать. Письмо было датировано первым июля — может, сейчас Хоук уже развелся с ней? О Боже. Тут что-то не так. Лэм похитил ее пятнадцатого апреля, наверняка Хоук должен был сразу же развестись с ней.

Катарина опустилась в кресло. У нее путались мысли. Неужели у нее два мужа?

О Господи! Катарина посмотрела в сторону лестницы. Лэм сейчас купается наверху, в спальне. Она успела привязаться к нему. Нет. Она к нему не привязана. И не порабощена им. Гораздо больше. Катарина знала, что она его любит.

Катарина отчаянно старалась взять себя в руки, но у нее ничего не вышло. Все же, несмотря на свое почти истерическое состояние, она осознала, что нельзя больше укрываться на острове, делая вид, что реальный мир не существует. Она больше не могла пренебрегать своим долгом перед отцом, который надеялся на ее помощь. Настало время для нее склонить Лэма принять сторону Джеральда, как бы ей ни претило использовать Лэма и допустить политике стать частью их семейной жизни.

Нет, она не могла долее избегать выполнения долга перед отцом и отмахиваться от вопроса о своем будущем, потому что будущее само явилось к ней.

Катарина вскочила и торопливо направилась к лестнице.

Сидя в лохани, вода в которой почти остыла, Лэм услышал быстрые шаги Катарины. По его лицу промелькнула легкая улыбка. Он смотрел на нее с тем же чувством, что и всегда, — поражаясь ее красоте, уму и силе духа, и с каждым прошедшим днем это чувство только усиливалось.

Он понял, что она расстроена. Что написал ей ее хитроумный папаша? Лэм догадывался, что новости вряд ли были хорошими. Ему не хотелось передавать ей письмо. Но он не мог отказать ей в общении с отцом, так же как не мог отказать и ни в чем другом. Лэм вздохнул и встал. По его крепкому телу струйками стекала вода.

— В чем дело, Катарина? — спросил он.

Она была очень бледна и быстро подошла к нему, с полотенцем в руках.

Чем вы опечалены, милая?

Она посмотрела ему в глаза и быстро, на одном дыхании сказала: