Игра

Катарина только теперь поняла, что она наделала. Ее сердце отчаянно заколотилось. Она пыталась собраться с мыслями, но у нее ничего не получалось. Она не знала, надо ли было говорить ему об этом, тем более сейчас, у дверей королевских покоев и на виду у глазевших на них и перешептывающихся придворных. Но брать обратно свои слова было уже поздно, и она даже чувствовала облегчение от того, что сказала правду.

Хоук схватил ее за руку

— Здесь не место для разговоров, — выдавил он из себя, подталкивая ее вперед. Толпа расступалась перед ними, словно по мановению волшебной палочки, и у самого выхода Катарина встретилась взглядом с Энни. Баронесса как будто искренне сочувствовала ее затруднительному положению.

Заметив, кто стоит за спиной Энни, Катарина споткнулась: Лечестер не сводил с нее взгляда.

Хоук не дал ей упасть и спросил:

— Эти двое с вами?

Катарина только теперь увидела следующих за ними Макгрегора и Ги.

— Да. — Она помолчала. — Они сопровождали меня сюда. Я боялась ехать одна.

Хоук окинул Макгрегора презрительным взглядом:

— Мне не требуются пираты. И Катарине они тоже больше не нужны.

Катарина задрожала, поняв, что остается совсем одна.

— Это ничего, — негромко сказала она Ги и Макгрегору, — со мной все будет в порядке.

Хоук молча, быстро провел ее по длинному коридору. Выйдя из холла, он отпустил ее руку. Она остановилась перед одним из переходов, ведущих в другую часть дворца. По его взгляду невозможно было что-нибудь понять, но его синие глаза завораживали ее. Катарина не могла отвести взгляда. У нее в горле застрял комок.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь. Когда той ночью О'Нил вас похитил, вы были потрясены не меньше меня.

Катарина медленно наклонила голову. Он гневно уставился на нее.

— Значит, вы клюнули на его смазливую физиономию.

Катарина не осмелилась что-либо сказать — ни возразить ему, ни согласиться с ним.

— И когда он попросил вас выйти за него замуж, вы обрадовались.

— Нет, Джон, — негромко сказала она, — все было совсем не так.

— А как? — потребовал он.

— Он притащил меня в церковь, несмотря на мои возражения, говоря, что скорее всего вы уже развелись со мной. И там католический священник сразу же обвенчал нас. — Катарина замолчала, обхватив себя руками. Она не собиралась говорить Джону, что уже почти влюбилась в своего похитителя и охотно смирилась со свершившимся браком.

— Он принудил вас выйти замуж? — резко спросил Хоук.

Она прикусила губу. Хоукне понимал, а она не могла объяснить. Она заморгала, чтобы смахнуть слезы.

— Выходит, у меня два мужа? — воскликнула она. — И что же мне теперь делать?

Джон снова взял ее за руку. Когда он заговорил, его голос звучал мягко, успокаивающе, но решительно.

— Кто-нибудь еще знает об этом браке? Она отрицательно покачала головой.

— Ничего никому не говорите.

— Почему? — Ее вдруг снова охватила паника.

— Потому что мы повенчаны по закону, Катарина, а пирата повесят. Я не собираюсь бросить вас сейчас, когда вам требуется помощь. За кого вы меня принимаете?

Катарина уставилась на него, как пришибленная.

— Не думайте, что это доставляет мне удовольствие, — мрачно продолжал он. — Но со временем, после смерти пирата, мы сумеем начать новую жизнь. Если бы я в это не верил, то, наверное, оставил бы вас.

Катарина заплакала.

— Почему вы плачете? — сердито спросил Джон. — Вы плачете о нем? Вы его любите?

Она выдернула руку и снова неловко обхватила себя, зная, что не должна говорить правду.

— Он отец моего ребенка. Я не хочу, чтобы его повесили.

— Его повесят, — уверенно сказал Хоук, — потому что в данном случае королева не может допустить никакого послабления. И это к лучшему. Так будет лучше для всех, и вы с этим согласитесь, если только хорошенько подумаете и о себе, и о вашем ребенке.

Ее ребенок. Дитя пирата-изменника. Весь свет будет презирать его. Вдруг Катарина поняла Лэма, хотя и слишком поздно. Какое трудное у него было детство и как тяжело приходилось сейчас — жить с вечным осознанием того, что он никогда не избавится от позорного клейма сына Шона О'Нила. Катарина вспомнила, как издевалась над ним, обзывала и презирала его за то, что он сын пирата. Вспомнила и их последнюю яростную ссору, когда сказала ему, что никогда не сможет его любить, потому что Шон О'Нил был его отцом.

Катарина была потрясена до глубины души. Как могла она быть такой бессердечной, такой жестокой?

Неужели ее дитя будет, так же как и Лэм, страдать за грехи своего отца?

Катарина вытерла слезы и посмотрела на Джона.

— Вы будете растить моего ребенка? — дрожащим голосом спросила она. — Будете хорошим добрым отцом? — Ее сердце снова разрывалось на части. Лэм, мне ужасно жаль, но я должна, должна позаботиться о нашем младенце!

— Я не только буду хорошим отцом для вашего ребенка, Катарина, я дам ему свое имя, — сказал Хоук. — Даже если это окажется мальчик.

Из горла Катарины вырвалось рыдание. Она не могла говорить.

— И конечно, вы дадите мне моих собственных сыновей, — добавил он.