Игра ангела

— Я выпишу мазь, но, боюсь, шрамы все равно останутся.

— Наверное, так и было задумано.

Доктор продолжал осмотр. Я покорно вытерпел все, глядя на Исабеллу, с тревогой наблюдавшую за доктором с порога. Я понял, как отчаянно мне ее не хватало и как я ценил ее дружбу.

— Напугали, нечего сказать, — с упреком пробормотала она.

Доктор взглянул на мои руки и нахмурился, увидев, что подушечки пальцев стерты почти до мяса. Он тщательно забинтовал мне пальцы, один за другим, бурча что-то себе под нос.

— Сколько времени вы уже не ели?

Я пожал плечами. Доктор переглянулся с Исабеллой.

— Причин для беспокойства нет, но я хотел бы, чтобы вы не позднее завтрашнего дня пришли ко мне в клинику.

— Увы, это невозможно, доктор, — заявил я.

— Он придет, — пообещала Исабелла.

— Кроме того, я рекомендую горячее питание. Начинайте с бульона, а потом можно перейти к более существенным блюдам. Побольше пейте, но ни капли кофе и возбуждающих средств. Но главное — отдых. Не помешает прогулка на свежем воздухе на солнце, но не переутомляться. У вас классическая картина истощения и обезвоживания, анемия в начальной стадии.

Исабелла вздохнула.

— Ерунда, — подал голос я.

Доктор с сомнением на меня посмотрел и встал.

— Встретимся завтра у меня в кабинете в четыре дня. Тут у меня нет ни инструментов, ни условий для более тщательного обследования.

Он закрыл саквояж и попрощался со мной вежливым поклоном. Исабелла проводила его к выходу, и я слышал, как они шептались несколько минут на лестничной площадке. Я снова оделся и, как примерный пациент, стал ждать, сидя на кровати. Затем хлопнула дверь и раздались шаги доктора, спускавшегося вниз. Я понял, что Исабелла стоит в прихожей и тянет время, прежде чем войти в спальню. Когда она наконец появилась, я встретил ее улыбкой.

— Я приготовлю вам поесть.

— Я не голоден.

— А меня это не волнует. Вы поедите, а потом мы отправимся дышать свежим воздухом. И точка.

Исабелла сварила бульон, куда я, совершив над собой насилие, покрошил сухарей, и проглотил это блюдо с приятной миной, хотя меня чуть не стошнило. Я опустошил тарелку и продемонстрировал ее Исабелле, которая стояла рядом, пока я ел, и бдительно следила за мной, как сержант за рядовым. Далее она отвела меня в спальню и разыскала в шкафу пальто. Затем она нацепила на меня перчатки и шарф и потащила к двери. Мы вынырнули из портала. На улице гулял холодный ветер, но на небе пылало закатное солнце, позолотившее мостовые. Исабелла взяла меня под руку, и мы размеренным шагом двинулись вперед.

— Как жених и невеста, — заметил я.

— Очень остроумно.

Мы прогулялись до парка Сьюдадела и углубились в сад, окружавший павильон. У бассейна с большим фонтаном мы сели на лавку.

— Спасибо, — пробормотал я.

Исабелла не ответила.

— Я не спросил, как твои дела, — сменил я тему.

— Ничего нового.

— Все же как ты?

Исабелла пожала плечами.

— Мои родители на седьмом небе с тех пор, как я вернулась. Они утверждают, что вы благотворно на меня повлияли. Если бы они знали… И правда, мы стали лучше ладить. Тем более что я мало их вижу. Почти все время я провожу в книжной лавке.

— А Семпере? Как он пережил смерть отца?

— Тяжело.

— Кстати, о нем, как у тебя с ним?

— Он хороший человек, — проронила девушка.

Исабелла выдержала долгую паузу и потупилась.

— Он сделал мне предложение, — сказала она. — Пару дней назад, в «Четырех котах».

Я взглянул на ее лицо, повернутое ко мне в профиль, спокойное и уже утратившее выражение девичьей невинности, столь привлекавшее меня в ней; возможно, оно лишь чудилось мне.

— И что же? — спросил я наконец.

— Я ответила, что подумаю.

— А ты собираешься?

Исабелла не отрываясь смотрела на фонтан.

— Он сказал, что хочет создать семью, иметь детей… Что мы будем жить в квартире над книжной лавкой и в дальнейшем поправим все дела, несмотря на долги, оставленные сеньором Семпере.

— Однако ты еще очень молода…

Склонив голову, она посмотрела мне в глаза.

— Ты его любишь?

— Хотела бы я знать. Наверное, да, хотя не так сильно, как, по его мнению, он любит меня.

— Иногда в критических обстоятельствах легко перепутать сострадание с любовью, — заметил я.

— Не беспокойтесь за меня.

— Я только прошу тебя об одном: не торопись.

Мы переглянулись, окутанные, как коконом, аурой соучастия и понимания. В такие мгновения слова становятся лишними. Я обнял ее.

— Друзья?

— Пока смерть нас не разлучит.

4

На обратном пути мы зашли купить хлеба и молока в продуктовый магазин на улице Комерсио. Исабелла заявила, что попросит отца прислать мне заказ с самыми тонкими яствами и в моих интересах съесть их до последней крошки.

— Как идут дела в книжной лавке? — спросил я.

— Продажи снизились катастрофически. Мне кажется, что людям тяжело туда приходить, поскольку каждая мелочь напоминает о бедном сеньоре Семпере. И, по правде говоря, учитывая состояние счетов, картина вырисовывается мрачная.

— А в каком состоянии счета?